Принципы

Словно подтверждая свои слова, Диана резко встала, легким движением руки сбросила бокал на пол, и он разлетелся на осколки, привлекая внимание других посетителей. Цокот каблуков по деревянному полу, когда она уходила прочь, отдавался в голове Джеймса так, будто туда забивали гвозди.

— Судьба как-то очень быстро меня наказала, — Джеймс попытался усмехнуться, но смешок вышел нервный. Груз вины, что был лишь ненадолго развеян чарующей улыбкой Дианы, вновь навалился на плечи. А ведь он все это сделал для неё! Возмутительная ложь — для себя! Чтобы…

Мысли неслись по кругу, напоминая стаю растревоженных ос. Каждая — как ядовитое жало в сердце. В попытке спасти свой рассудок, Джеймс налил себе полный бокал вина и припал к нему, как припадает к колодцу умирающий от жажды в пустыне.

Стало легче.

Но почему-то задрожали руки.

Стол.

Паркет.

Вся веранда пришла в движение. Полетела на пол посуда. Кто-то истошно закричал о землетрясении. Которого никак не могло случиться — не случалось уже минимум сотню лет.

Изменился сам воздух — сделался разреженным, как в горах, затрудняя дыхание. Невыносимо пахло озоном, почему-то заставляя ждать чего-то грандиозного. Грандиозного и зловещего.

Воронка возникла внезапно. Циклопический тёмно-синий водоворот, прореха в ткани мироздания, откуда в Аркхэм хлынула космическая пустота. Отвратительная, бесформенная, она смотрела сотней глаз на аморфном темном туловище, перетекла, ощупывала пространство десятком толстых отростков, возникающих без всякой системы и логики.

Джеймс знал, он точно знал, что сейчас нужно — бежать, бежать так быстро, словно по пятам несется сама Смерть. Но застыл, парализованный кошмарным чудом, боясь пошевелить даже пальцем, когда пустота протянула свои мерзкие щупальца, коснулась, потащила к себе.

«Это конец».

Страха не было. Был лишь факт, который можно принять или не принимать — разницы никакой.

Слова на незнакомом языке, резкие, жуткие — и сразу вслед за ними воздух всколыхнулся как от удара невидимого кнута. Пустота взвыла — странным и страшным был этот звук — и отшатнулась. На миг детективу привиделись черные глаза — её глаза. Заставляющие вспоминать о мрачных тайнах востока.

— Диана… — беззвучно прошептали губы.

— Бегом, бегом, бегом!

Кто-то дернул его за локоть, возвращая способность мыслить и двигаться. И Джеймс побежал — как не бегал никогда в жизни, даже когда спасался от сторожевых питбулей одного из объектов наблюдения. Мир превратился в беспорядочное мельтешение серых стен и провалов разбитых окон.

Чувство реальности вернулось к нему лишь на чердаке какого-то заброшенного здания, скорее всего — подпольного бара, разгромленного во время одной из облав.

Пару минут от просто громко и часто дышал, пытаясь наполнить горящие легкие воздухом, и лишь после этого смог разглядеть своего спасителя.

Мужская одежда — кожаные штаны, куртка и грубые ботинки на толстой подошве. Коротка стрижка, волосы заканчиваются чуть ниже уха. Но — девушка. Скорее всего — китаянка. Далеко же её занесло от дома.

Она присела на опрокинутое кресло и принялась молча чистить пистолет.

— Спасибо… за помощь… — неуверенно произнес детектив, поняв, что молчание затягивается. — Я Джеймс Валентайн, а ты…

— Нэнси, — коротко отозвалась китаянка, не отрываясь от своего занятия.

— Нэнси? — удивленно переспросил Джеймс. В его представлении, у жителей Азии имена должны были звучать как-то иначе.

На лице девушки появилась лёгкая ироничная улыбка:

— Ван Лин Саньжэнь тебе больше нравится?

Джеймс попытался повторить имя про себя, сбился и принял единственное правильное решение:

— Очень приятно, Нэнси.

Она насмешливо фыркнула и вернула пистолет в кобуру.

— В следующий раз, когда увидишь шоггота — драпай от него сразу, а не глазами хлопай. Они не очень быстрые, так что шансы есть.

Поднялась на ноги, грациозно потянулась и сделала несколько шагов к выходу.

— Ну, бывай, Джеймс Валентайн. У меня в этом городишке ещё есть дела, так что нужно закрыть врата до того, как всё здесь превратится в руины.

Руины. Родной Аркхэм, неидеальный, временами раздражающий, но — родной. И теперь он приговорен исчезнуть, развороченный неведомыми монстрами, которые называются шогготы. От одной мысли об этом сделалось невыносимо грустно.

— Постой! — неожиданно для себя выкрикнул детектив вслед Нэнси. — Я пойду с тобой!

— Ещё чего, — фыркнула она, но все-таки обернулась. — У меня принцип: «не спасать дураков от мистических тварей».

— Но один раз ты уже его нарушила, — воодушевился Джеймс. — Почему?

— Мой отец, заклинатель, — Нэнси смирилась, что избежать разговора не получится, и облокотилась спиной на дверной косяк, — считал, что «принципы — это оправдание для упущенных возможностей». До того, как покинуть наши края, он снискал себе славу, ужасную, но всё же великую. А раз так — нет ничего дурного, чтобы хотя бы раз к нему прислушаться.

— Заклинатель? — Джеймс по привычке выделил в информации самое важное слово и уцепился за него. — Ты у него училась этим… заклинаниям?