Принципы выживания

Окрестности поражали своей мертвящей пустотой, серая, пустая земля, на которой безжизненными остовами затихли призраки из той, старой жизни, которая когда-то била ключом в этих краях. Зачастую попадались странные деревья, с покрытой какими-то буграми и коростой стволами, жутко перекрученные и нелепые. Трава и кустарник захватили землю и покрыла ее густым слоем жухлых стеблей ковыля. Идеальная сцена к фильму «Последний человек на земле» - казалось, что эти места сами по себе отвергает присутствие человека, трава, шепот ветра, тянущего унылую песню в ржавых остовах комбайнов, вышедших когда-то в поле на очередную ниву, да так и брошенных, когда накрыло. Иногда попадались странные груды металлолома, искореженные настолько, что уже становилось невозможно понять, чем это было раньше… Спустя второй час пути ему попался скелет. Хотя скелет – это пожалуй слишком громко сказано. Груда костей в истерзанном комбинезоне, грудная клетка раздавлена, на черепе следы зубов. Сергей провел пальцем по глубоким бороздам, оставленным каким-то мутантом. М-да, ничего себе клыки, скелет вроде бы довольно старый, хотя черт его знает, Сергей не археолог, чтобы в этом разбираться. Располосованный когтями рюкзак валялся рядом, видимо там была какая-то еда. Сергей никогда не страдал излишней брезгливостью. Поэтому спокойно отпихнул останки неизвестного бедолаги в сторону и принялся изучать содержимое рюкзака и карманов комбеза. Покрутил в пальцах и отбросил в сторону размокший от дождей медпакет, лежавший внутри бинт был перепачкан грязью и с хрустом рассыпались осколки пластиковых игло-ампул. Ничего полезного. Смятые банки из-под консервов. Наверняка тварь растоптала какая-то, выглядят так, словно по ним молотком прошлись. Респираторная маска, разбитая, а жаль – модель более новая, чем та, что у него. Радиостанция, Сергей поднял, встряхнул, слышно было как внутри что-то перекатывается. Несколько батареек. Армейский раскладной нож в пластиковом чехле. Вот это уже хорошо, а то своим китайским пока разрежешь чего ни будь, семь потов сойдет. Ножик немецкий – видимо купили или сняли с трупа какого ни будь бундесверовца, два обычных лезвия, вилка, кусачки, шило. Сергей сунул нож в карман, отбросил рюкзак и принялся осматривать одежду, стараясь все же по возможности поменьше прикасаться к останкам неизвестного сталкера. Это был именно сталкер – вся одежда разная, местами заштопанная вручную – явно не казенная форма. Вытащил из нарукавного кармашка ПДА с разбитым экраном, нажал пару клавиш. Никакой реакции. Естественно, лежит тут чертову уйму времени. Выпотрошил то, что осталось от двух пачек сигарет из поясной сумочки. Часы старые командирские. Кажется, такие выпускали еще в прошлом веке. Серега ухватился за отворот комбеза и перевернул скелет. Под ним оказался ржавый «Калашников» с металлическим откидным прикладом. Сергей поднял его, покрутил в руках и попытался передернуть затвор. Ничего, все приржавело насмерть. Жалко, автомат был бы сейчас намного сподручнее «Токаря». Он с сожалением положил автомат в траву, и, оглянувшись в последний раз на одного из тех, кому не повезло, двинулся туда, где на горизонте, виднелись столбы линии электропередачи и серой лентой пролегло шоссе. Несколько раз на глаза попадались собаки, по одной-две, близко не подходили, значит уже давно поняли что от двуногих до поры до времени стоит держаться подальше. Детектор прилежно фиксировал малейшие отклонения от намеченного курса двигаться было вовсе не сложно, знай, поглядывай по сторонам. Воздух был какой-то странный, сухой, неприятный, хотя небо было затянуто низкими свинцовыми тучами, вот-вот, казалось, готовыми разразиться дождем. Сергей поторапливался, если все же дождь пойдет – то неохота оказаться под открытым небом, а тем более, если мутанты появятся. Тут деревьев нет. До дороги он добрался за часа полтора, местность вокруг была изрезана ложбинами и оврагами, куда он предусмотрительно спускаться не рискнул, опасаясь влететь прямо в логово слепых псов или кабанов. Асфальт оказался серым и потрескавшимся, местами, особенно ближе к обочинам, потрескался и в трещинах обильно проросла трава. Сереге в который уже раз подумалось, что Зона схожа с каким-то огромным неизученным организмом, который пришел неизвестно откуда и неизвестно уйдет ли когда ни будь, который яростно отстаивает захваченные земли, стремясь прогнать, изжить малейшие памятки о ее старых хозяевах. Зона медленно и неумолимо поглощала все что осталось от людей, то, что она была в состоянии изменить – она изменяла до полной неузнаваемости согласно только ей ведомым законам, а то, что не могло или не желало меняться подвергалось планомерному уничтожению. Зона как раковая опухоль, которую уже невозможно было вырезать, ставшая неотъемлемой частицей гигантского существа по имени планета Земля.