Принцип законности: современные интерпретации

Важно иметь в виду, что в исследовательской литературе законность понимается многопланово. Это, прежде всего, правовой принцип, руководящая идея, отвлеченная от частностей, сопровождающих ее реализацию. Функциональное назначение любого принципа – регулирование отношений на более высоком уровне, нежели это делается посредством конкретных нормативных предписаний. Принцип законности экономичен с точки зрения юридической техники, поскольку, коль скоро существует правило «органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию РФ и законы», нет нужды закреплять эту же обязанность в отношении, например, каждого органа государственной власти по отдельности, особенно учитывая, что их перечень отнюдь не является неизменным. Но принцип законности обладает особой важностью и с точки зрения юридической эпистемологии. Здесь атрибут «фундаментальный» нужно трактовать весьма точным образом. Дело в том, что наиболее распространенным в науке способом обоснования утверждений является сведение их к базовым суждениям (или единственному базовому суждению), которые далее уже не обосновываются. Они представляют собой твердое основание, базис или фундамент, а их пересмотр равнозначен научной революции. Именно так обстоит дело с законностью в юриспруденции. Когда мы желаем понять, к примеру, смысл ч. 1 ст. 195 ГПК РФ, устанавливающей, что решение суда должно быть законным и обоснованным, некоторую помощь в этом нам оказывает разъяснение, данное в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении». Пункт 2 этого постановления гласит, что решение является законным, «когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права»¹. Вводя это общее правило, Пленум ВС РФ уточняет: «Если имеются противоречия между нормами процессуального или материального права, подлежащими применению при рассмотрении и разрешении данного дела, то решение является законным в случае применения судом в соответствии с частью 2 статьи 120 Конституции Российской Федерации, частью 3 статьи 5 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» и частью 2 статьи 11 ГПК РФ нормы, имеющей наибольшую юридическую силу». Разъяснения даны подробные, так что напрасно уточнять, в силу каких оснований следует применять нормы сообразно их юридической силе (а не каким-то другим образом), ибо ответ на этот вопрос состоит всего лишь в отсылке к принципу законности. Об основаниях самого принципа интересоваться уже даже не бессмысленно, а просто иррационально. Скажем иначе: если некто ставит под сомнение обязанность всех без исключения следовать закону, он не может получить юридического ответа на свои сомнения. Безусловно, ему дозволяется выйти в сферу нравственной философии или социологии, где его могут посетить некие прозрения на сей счет (не такие уж и бессмысленные, надо отметить), но правовая доктрина такому сомнению помочь не в силах.

Из сказанного следует, что обращение к законности как принципу организации правовой системы полезно как для тренировки абдуктивного мышления, т. е. вывода наилучшего общего объяснения для отдельных юридических установлений, так и для умения определять границы сферы права как предмета мысли. Критика основополагающих принципов никем не может быть запрещена (это было бы проявлением какой-то дурной идеологии), но осуществить ее внутри определенного дискурса оказывается невозможным по чисто познавательным причинам, поскольку эти принципы конститутивны и трансцендентальны. С другой стороны, философская критика правовых принципов, если она образует некую систему, не может быть возвращена в поле юриспруденции во всем своем богатстве, так как языковые ресурсы этого поля специфичны по выполняемым задачам и одновременно весьма ограниченны. Так что разница между теорией права и философией права видна всегда достаточно отчетливо (в том случае, конечно, если перед нами настоящая теория и настоящая философия, т. е. социальная критика, рефлексивно соотнесенная с собственными основаниями, а не просто мировоззрение, искусно выраженное в общих понятиях и категориях). Исключение не составляют и главы данной книги.