Принцип удовольствия

– Слава Богу! Из-за этой проклятой заметки я лишился покоя.

– Я знаю.

– Я сожалею, что допустил это.

– Почему?

– Это неосмотрительный поступок, чреватый непредсказуемыми последствиями. Но чем я могу быть вам полезен? Только, пожалуйста, не задавайте мне дурацких вопросов о моих взглядах на творчество и не допытывайтесь, почему я рисую только маслом и где нахожу натурщиц. Если бы я мог объяснить то, что делаю, словами, я бы не рисовал.

– Я хотела поговорить с вами не об этом!

– Нет? Тогда о чем?

Надя смутилась: не могла же она признаться, что он ей понравился как мужчина!

– Я просто собиралась сказать, что ваши работы потрясли меня до глубины души, – выпалила она первое, что взбрело в голову.

– Значит, вы их видели не только в каталоге?

– Да!

– Сомневаюсь! Здесь их рассмотреть невозможно.

– Я сотрудница фирмы, которая содержит эту галерею, поэтому видела ваши картины на предварительном просмотре на прошлой неделе.

– В таком случае извините! – Художник смягчился и, улыбнувшись, добавил: – Не сердитесь, я ненавижу подобные сборища. Но согласитесь, что бывает дьявольски обидно, когда видишь, что фактически никому нет дела до твоих работ, на которые ты потратил три года жизни, пытаясь донести что-то до людей.

– Я внимательно рассмотрела ваши картины. Они мне понравились. Вы прекрасный художник.

Надя не кривила душой. Картины Гамильтона действительно отличались выразительностью и четкостью деталей. Он рисовал почти с фотографической точностью. Но при этом привносил в картину свое настроение, индивидуальное видение отображаемого мира, заставляя пытливого зрителя думать и сопереживать.

– Вы разбираетесь в живописи? Чего вы ждете от произведения искусства? – спросил он с оттенком недоверия, словно пытаясь убедить себя в том, что здесь его никто не способен понять.

– Я жду от живописи отклика на свои мироощущения и всегда чувствую, затрагивает картина мои потайные струны или нет, – не моргнув глазом ответила Надя.

– И мои картины действительно вас потрясли?

– Во всяком случае, две из них.

– В самом деле? И какие же именно?

– «Женщина в терракотовом платье» и «Мать и сын».

Джек Гамильтон посмотрел ей в глаза, улыбнулся и залился счастливым смехом, радуясь тому, что она успешно прошла проверку и отныне может рассчитывать на его уважение.

– Вы совершенно правы! Все остальные работы – мазня! Но эти две – настоящие шедевры! Я хотел бы вас угостить, – сказал он, парализуя ее взглядом.

– Спасибо, я не хочу.

– В таком случае, Надя…

Он не договорил, но она почувствовала, как замерло у нее сердце, наполнившись симпатией и влечением к этому необыкновенному мужчине. Ей стало пронзительно ясно, как нужно действовать, и она непринужденно спросила:

– Вы же не собираетесь со мной переспать?

Он снова обнажил ровные жемчужно-белые зубы и тихо сказал:

– Я бы с удовольствием!

Сердце Нади затрепетало, как птичка в клетке. Да что она себе позволяет? Что на нее сегодня нашло? Все это скверное влияние Анджелы: с кем поведешься, от того и наберешься! Но она ни о чем не жалела, почувствовав необыкновенную легкость, словно бы вдруг избавилась от тяжких оков.

– Может быть, улизнем отсюда? – предложил он заговорщицким тоном, озираясь по сторонам. – Нас никто не хватится.

– Разве вам не следует оставаться в зале до закрытия? – спросила она, обескураженная столь стремительным разворотом событий.

– Не думаю. Я исполнил свой долг, открыл выставку. Идем?

– Хорошо, пошли! – непринужденно ответила она.

Он мягко подхватил ее под локоть, и она вздрогнула, впервые ощутив прикосновение его сильных пальцев. Но еще больше потрясла ее мысль о том, что он уводит ее из шумного зала в укромное место, чтобы там овладеть ею. Художник вывел ее через служебный вход на улицу, и спустя десять минут, воспользовавшись такси, они очутились у дома на Фулем-роуд. Джек Гамильтон провел ее по каменной лестнице на верхний этаж и, отперев дверь, сказал:

– Добро пожаловать в мою мастерскую!

Надя вошла в просторное помещение с большими окнами на потолке и огляделась. Вдоль стены стояло кухонное оборудование, в дальнем конце студии имелся альков с двуспальной кроватью.

– Хотите чего-нибудь выпить? Кофе? Чай? – спросил Джек.

– Спасибо, нет, – ответила Надя, стараясь не думать о том, что должно сейчас произойти.

– И часто вы такое практикуете? – спросил он.

– Что именно?

– Прыгаете в постель к незнакомым мужчинам!

– Раньше ничего подобного со мной не случалось, – искренне ответила Надя.

– Что же вас смущало?

– У меня не возникало такого желания.

– Я польщен. Но почему ваш выбор пал именно на меня?