Принцип суперпозиции

Стефан понял, что снова угодил в ловушку. Теперь, что бы ни случилось, он должен оставаться на месте. Поглядывая из-за куста на ни о чем не подозревающего Хаусмана, который по-паучьи взгромоздился на крохотный уступ в обвязке фундамента и, вцепившись руками в подоконник, приник к стеклу, он испытывал странное чувство раздвоенности и уже не отличал реальности от вымысла. «А что, если они и в самом деле являют собой живое воплощение неуемной фантазии творителей всякого рода спиритических опытов?.. Удрав от своих создателей и получив таким образом свободу, они разгуливают по свету и, пользуясь свойственной им всепроникающей способностью, устраивают всякие мерзости под кладбищенское завывание ветра…» Эта несуразная мысль вполне готова была принять форму обоснованной аксиомы, хотя и гонимой здравым смыслом, но тем не менее готовой целиком поглотить, подчинить несуществующей и вместе с тем однозначной доказательностью. А ведь в самом деле, свойственно ли человеку как разумному существу — гоминиду— повиснуть вот так, по-бесовски, чуть ли не вверх ногами на чужом подоконнике и в сладостном упоении подслушивать или подсматривать сквозь неплотно задернутую штору?.. А как иначе, если не происками дьявола можно объяснить тот факт, что он, Стефан Циммер, вопреки желанию и воле, оказался втянутым в авантюру, в которой ему отведена неприглядная роль двойного соглядатая. Неужели он, принимая искусную игру за правду, со всем усердием участвует в каком-то непотребном лицедействе, в спектакле для одного зрителя, являющегося одновременно и актером-исполнителем?.. Эти хаусманы и другие, им под стать, могут всё: исчезать бесследно, раздваиваться, находиться одновременно в разных местах, устраивать дурацкие псевдоэксперименты. Он приехал сюда работать. А что вышло? Рукопись — он и думать о ней забыл — валяется пачкой истрепанной бумаги, брошена без присмотра и разве что не растоптана ногами. А где настроение, творческие планы?.. Всё пошло прахом, исчезло, растворилось… Остался лишь горячечный туман, азарт бессмысленной погони, возможно, тоже внушенный со стороны. Посмотрела бы Дорис, чем он тут занимается… Подглядывать за теми, кто в свою очередь подглядывает за другими, — вдвойне унизительно. А вдруг за ним наблюдают тоже?.. Раньше Стефан об этом не подумал. «Нет, в самом деле хватит! Надо уходить, пока цел, и сообщить обо всем властям. Пусть разбираются…»

От окна отделилась тень. Раздался тихий свист, и тут же поблизости зашуршали листья.

— Вызывал? — донесся из темноты невидимый голос. — Что случилось?

— Беда, Эл! Всё пропало! Эти люди оттуда. Тайны больше нет! Произошел какой-то чудовищный взрыв. Я слышал такое, что глаза на лоб лезли. Но главное не в этом! Тот, кто остановился в семнадцатом номере, кажется, из полиции. Остальные называют его инспектором. Они за что-то зацепились, но про нас, похоже, не знают. Строят теории и гадают, отчего произошел взрыв.

— Иесус Мария! И тебе удалось это выяснить? — последовал торопливый вопрос.

— В том-то и дело, что нет! Во-первых, плохо слышно. Не все слова удается разобрать. А во-вторых, они сами ничего не знают. Болтают всякую ерунду о каких-то вулканах, метеоритах. Но хуже другое. В зоне действия взрыва обнаружена радиация. Наверное, поэтому и вызвали войска.

— Проклятье! Надо сматываться, пока полиция не вспомнила о нас.

— Подожди, успеется! Будем продолжать. Сейчас ты…

В это время рванул ветер такой силы, что Стефан едва удержался на ногах. Полы плаща задрались кверху, раздулись парусом и грозили вырваться из рук. Мокрые ветки больно хлестнули по лицу, но он из боязни выдать себя не рискнул даже пошевелиться.

Когда немного поутихло, он открыл глаза и, напрягая зрение, стал вглядываться в темноту. Присмотревшись, вновь увидел Хаусмана, прильнувшего к окну. В освещенном проеме обозначились контуры его туловища и головы. А где второй? Утратив контроль за их перемещениями, он почувствовал себя еще более неуютно. Этому отморозку ничего не стоило затаиться рядом, а там… Боже милостивый, сон это или явь! То, что он услышал, превосходило мыслимые границы. Значит, правда!.. В горах произошла катастрофа, вызвавшая утечку радиации. Хаусман сильно напуган. Ясно, ни он, ни его сообщники не предполагали такого поворота и теперь не представляют, как быть дальше. Значит, ни о какой мистике не может быть речи.

Стефан окончательно поверил себе и немного приободрился: «Они сами попали в западню и не знают, как из нее выбраться…»