Принцип Парето

И Вали дома не было, и Армен не помог, требуя за свои услуги лечь под него… Я давно замечала на себе его сальные, плотоядные взгляды, но часто говорила, что замужем, делая на этом акцент, и он не решался бросаться грязными предложениями. Осмелел сегодня, осознав, что я нахожусь в безвыходном положении.

Теряю нить размышлений, когда закрываются глаза и я погружаюсь в полудрёму, всё же реагируя на звуки вокруг и людей, которые садятся рядом, а затем уходят. Ночь пролетает незаметно, а проснувшись утром вижу вокзал, наводнённый людьми, бегущими по своим делам.

Покупаю Тасе булочку и чай, уговаривая поесть. Не отказывается, внимательно смотрит серыми глазёнками и продолжает успокаивать потерянную маму. Рядом располагается семейная пара с детьми, с которыми дочка находит общий язык и несколько часов занимается играми. Мужчина и женщина обсуждаю поездку к родным, перечисляя многочисленных родственников и вспоминая, какие подарки они купили.

Устремляю взгляд в зал, находя себе развлечение – наблюдаю за людьми. Вокзалы и аэропорты видели любви и слёз больше, чем все места вместе взятые: встречи любимых, сопровождающиеся жаркими поцелуями; прощания, скреплённые тесными объятиями и слезами горечи; смех, обиду, разочарование и жалость к себе и окружающим. Мы не замечаем этого, когда спешим по своим делам, опасаясь не успеть на запланированную встречу, работу, остановку автобуса. Жизнь несётся мимо быстрее, чем нам кажется. Открыл глаза – утро, закрыл – следующая неделя, моргнул – лето, задумался – десять лет прошло. Быстро, незаметно, зря…

Сейчас, анализируя последние пять лет своей жизни, благодарна только одному – у меня есть Тася. Мой свет, моя девочка, которая заставляет меня идти вперёд, не оглядываясь на мужа-алкоголика, тяжёлую работу, проблемы и разочарования. Если бы не она, я бы сдалась ещё вчера, когда стояла на тротуаре с разбитым телефоном в руке. Нельзя, не имею права, не положено. После любой чёрной полосы всегда по определению появляется белая, просто моя чуточку затянулась – на два с лишним года.

– Предъявите, пожалуйста, документы, – передо мной вырастает высокая фигура полицейского, который, уставившись на меня, ждёт ответа.

– А? Да… – достаю из сумки паспорт, вручая мужчине.

– Так… местная судя по прописке, – смотрит на фото в паспорте, сверяя с оригиналом, то есть мною. – А девочка? – кивает в сторону Таси, и я тут же протягиваю свидетельство о рождении. – Дочь, ясно…

– Что-то не так? – сглатываю, уставившись на мужчину.

– Ребёнка позавчера украли у пары семейной. Похож на вашу дочку. Всё в порядке, – протягивает документы. – Поезд ждёте?

– Да, – придвигаю вещи, закрывая ногой.

– Мы меняемся в восемь утра. Уже почти десять вечера, а вы на прежнем месте. Когда у вас поезд?

– Завтра, – придумываю на ходу, чтобы не вызвать подозрений.

– А почему так рано приехали? Обычно люди опаздывают, а вы за сутки на вокзал прибыли.

– Так получилось, – нервно сглатываю, хаотично бегаю взглядом и силюсь придумать очередную ложь, которая спасёт меня от подозрений.

– Ясно. За ребёнком следите.

Последнее, что звучит из уст сторонника правопорядка, и он направляется в противоположный конец зала, останавливаясь рядом с напарником. И только в этот момент приходит осознание, что я не так незаметна, как казалось изначально, и начинаю привлекать внимание. Сколько смогу здесь находиться, пичкать дочь пирожками и спать сидя? Но я по-прежнему не имею ни единой мысли, что делать дальше и куда двигаться. Нет знакомых и друзей, денег и возможности снять жильё. Тупик, в котором я зажата, словно в ловушке.

Тася забирается ко мне на колени, перекусив очередным пирожком, и засыпает. Вторая ночь в этом зале даётся тяжелее. Практически неизменная поза, явный голод и усталость накрывают безысходностью и желанием выть от беспомощности. На смену обречённости приходит паника, а за ней страх за будущее Таси и своё. Не могу ответить самой себе на вопрос, по какой причине я, будто приклеенная, остаюсь в здании вокзала, не решаясь ступить за его пределы. И тут же отвечаю – неизвестность.

Утром первым делом иду в туалет, чтобы умыть дочку и привести себя в порядок, насколько это возможно в условиях общественного вокзала. Замечаю настороженный взгляд девушки-продавца кафе и двух полицейских, которых, кажется, видела здесь позавчера. Медленно прохаживаются мимо, прислушиваясь, о чём мы с Тасей говорим, ненадолго останавливаются, продолжают движение и вновь возвращаются ко мне. Наконец, ближе к вечеру, один из мужчин не выдерживает и подходит к нам.

– Предъявите, пожалуйста, документы.

Молча протягиваю паспорт, ожидая вердикта мужчины. Но, кажется, по моему виду он понимает, что измотанная женщина перед ним, правдиво ответит на все вопросы.

– Мы были на смене позавчера, – начинает, подзывая напарника, – вы с ребёнком зашли в здание вокзала примерно в одиннадцать вечера. Прошло почти двое суток, а вы ещё здесь.

– Жду поезд, – отвечаю на автомате.

– Покажите билеты.

– Ещё не купила.