Принцип Отелло

Как же так? Они ведь с Арчи все разложили по полочкам. Причем Глебов делал это размеренно, методично, долго обсасывая каждую свою мысль, выливавшуюся потом в фразы. И вдруг!

«Найди Василису, пусть найдет меня…»

Ну и как это понимать?! Как очередную шутку? Новый ребус? Но последнее слово все мысли о возможном розыгрыше перечеркивало. Не стал бы Санька так шутить. Точно бы не стал. И не просто так изнывала от тревоги ее душа. Сигитов явно в беду попал, как бы ни пытался Глебов ее успокоить.

Надо что-то делать… Причем срочно. А что, как, с кем? К кому обратиться за помощью? Не к Вадику же, в самом деле. Тот определенно дал вчера понять, что ее удел – ведение домашнего хозяйства и рождение ему наследников. Тот не потерпит никакого самодеятельного расследования, тем более что вести его придется из-за Сани Сигитова. Вчера ведь и о нем говорилось, правда, уже мамой Вадика, но это все равно, если не хуже. Мама с сыном ведь заодно…

Василиса вернулась в свой кабинет и, невзирая на запрет, набрала все же номер мобильного Артура. Тот не соизволил ответить. Гудки шли ровные, длинные, но и только. Глебов просто не взял трубку.

Повздыхав, решила набрать Димона. Он оказался отключенным. Наверное, за границей пользуется услугами другого оператора.

Вот к кому идти за помощью? Прямо хоть в частное детективное агентство подавайся. И пошла бы, как бы не разгар рабочего дня. Все снуют, бегают, без конца теребят ее вопросами. Вот даже на ковер к директору приглашение через секретаря прислали.

– Не знаешь, Лялечка, что за срочность? – поправив прическу перед зеркалом в приемной, спросила Василиса у молоденькой секретарши.

Та подергала плечиками и ушла от ответа, спрятав взгляд в распахнутых ящиках рабочего стола.

Знает, решила Василиса, потому и отвернулась. Наверняка что-то неприятное для нее готовится, вот девчонка и не хочет раньше времени расстраивать. А что она такого сделала? Ну, пришлось на минувшей неделе несколько раз отпроситься, кое-что упустила по работе, но ведь наверстает же… С утра уже начала предпринимать попытки наверстать, правда, не очень успешные, но начала же. А в остальном: без опозданий и прогулов, нареканий трудится.

– Добрый день, – ворчливо отозвался на ее приветствие директор Иван Гаврилович. Очень хороший мужик, между прочим, не самодур и, как говорится, под юбками ни у кого из сотрудниц не был замечен. – Проходите, Василиса, присаживайтесь.

– Спасибо, – мяукнула она, устраиваясь. И тут же насторожилась: – Что-то случилось, Иван Гаврилович?

Тот не ответил. Значит, случилось. Директор всегда охотно шел на контакт с подчиненными, не считая демократичные методы правления модной ерундой. А сейчас странно глянул на нее, постучал пальцами по столу, потом отвел взгляд в окно и тихим бесцветным голосом обронил:

– Я вас сокращаю, Василиса.

– Вы меня… что? То есть вы хотите сказать… – Она растерялась настолько, что даже попыталась рассмеяться. – Это шутка, да, Иван Гаврилович?

Тот ответил не сразу, будто все еще размышлял: правильное решение он принял или нет. Потом со вздохом повторил:

– Я сокращаю вашу единицу.

– Пусть так, – кивнула она, поняв, что сообщение не шутка. – Но меня-то вполне можно оставить в штате. Административный отдел не укомплектован, я слышала, и…

– И вас я тоже сокращаю, – перебил ее директор уже с явным раздражением. – Сдайте дела своей помощнице и завтра можете не выходить на работу. Все, до свидания, Василиса.

Спорить и доказывать что-то смысла не было. Решение принято, обратного хода оно иметь не будет. Надо встать и уйти… Но она, как идиотка, продолжала сидеть, изумленно глядя на руководителя. Из сказанного им ей было кое-что непонятно…

Да какое там «кое-что» – ей все было непонятно, черт побери! С чего вдруг? Почему без предварительного предупреждения? Никаких разговоров по офису не носилось о грядущем сокращении, и тут как гром среди ясного неба. И почему нельзя ее передвинуть на любое имеющееся вакантное место? Потому что кого-то не устраивает она лично? Все дело в ней, что ли?

– Почему, Иван Гаврилович? Что произошло? Я же…

Василиса едва не заплакала от обиды на всех сразу. Интересно, отчего все на нее навалилось именно сегодня? А правильнее сказать: как вчера началось, так все и продолжается. Что за чернота вдруг заслонила от нее весь мир? Мало гадостей в ее жизни случилось, что ли?!

– Василиса, не надо! – почти умоляющим голосом воскликнул Иван Гаврилович и посмотрел на нее взглядом побитой собаки. – Я ничего не могу сделать для вас. Хотя и хотел бы, поверьте! Ничего личного, но… Но я не могу поступить в данной ситуации иначе.

– И? – поторопила она его, почувствовав, что он вот-вот готов что-то сообщить ей, что-то очень важное.

Нет, не созрел Иван Гаврилович до откровений. Выдохнул с шумом, едва заметно качнул головой и обронил уже с былой твердостью:

– И вы уволены! Сдавайте дела, получайте расчетные, и всего вам доброго, Василиса.