Принцип неопределенности

Складывавшаяся картина Серпухина не то чтобы радовала. Правда, Алиска то и дело ему подмигивала, как будто хотела дать знать, что все происходящее всего лишь шутка, но это было единственным утешением. Только однажды она открыла аккуратно напомаженные уста и произнесла:

— Тебе ппп…

— Половина имущества?.. — попробовал подсказать ей Серпухин, но женщина отчаянно замотала головой.

— Ппп…

— Просить прощения? — догадался было Мокей, но и на этот раз неверно.

— Ппп…

Адвокат приблизился к уху Серпухина и что-то прошептал.

— Не может быть, — поразился тот, — она этого слова не знает!

— Знает, — заверил его молодой человек, — и еще много других похлеще!

Глядя на довольное выражение лица Алиски, можно было заключить, что дело обстояло именно так.

— А в суд, — продолжал светским тоном адвокат, — я бы вам обращаться не советовал. И не потому, что судиться в России считается постыдным, а исключительно исходя из собственных ваших интересов. В ходе слушаний могут открыться новые обстоятельства дела, а также всплыть нежелательные для вас подробности, касающиеся ваших… назовем их, исчезновений. В результате по настоянию ответчика судья будет вынужден назначить психиатрическую экспертизу. А это рулетка, поскольку все мы не то чтобы совершенно нормальны. Врачи к тому же получают мизерную зарплату! — Молодой человек вздохнул и, констатируя убогую реальность, картинно развел руками. — А что делать, все мы люди, и ничто человеческое ребятам в белых халатах не чуждо! И потом, — понизил он голос до доверительного, — ваша попытка завладеть табельным оружием офицера милиции с целью покушения на царя!.. — Поджал губы, покачал напомаженной головой. — Здесь уже пахнет политикой! Десять лет — и это в случае, если вас когда-нибудь выпустят из дома скорби!

На этой грустной ноте и расстались, причем на сборы Серпухину было отпущено два дня. «Машины жалко, — думал Мокей, укладывая в чемоданы свои костюмы, которые стали ему совсем не по размеру. — На хрена я их столько накупил?» В старенькой однокомнатной хрущевке, которую в свое время он так удачно забыл продать, с жизненным пространством были большие трудности. Да и печальное это занятие — разбирать вещи чужого человека, которым ты когда-то был. Есть в нем нечто от похорон, поневоле прислушиваешься, не зазвучат ли где-то вдали надрывающие душу звуки реквиема.

Мокей достал сигареты и чиркнул зажигалкой. Присев на один из собранных чемоданов, курил долго, не спеша. Потом поднялся, пнул со всей силы самсонитовый бок ногой и, подобрав с пола спортивную сумку, покинул ставшую его прошлым квартиру.

В ресторанчик, что неподалеку от Красных Ворот, Серпухин пришел до срока. Запасшись деньгами, он чувствовал себя куда более уверенно. Мог бы в дни благоденствия заначить и побольше, но тогда трудно было поверить, что в его жизни могут наступить черные дни. Сидел, потягивая в ожидании Крыси коньяк, посматривал на входную дверь, но девушка все равно появилась неожиданно. В коротеньком облегающем платьице, с распущенными рыжими волосами, она разом заполнила собой весь мир. Зеленые глаза сияли. Вот, оказывается, как выглядят ангелы, пронеслось в голове у Серпухина. Поднявшись Крысе навстречу, он, не в силах ничего произнести, так и остался стоять. Только целовал ей руки и улыбался. Понадобилось время, прежде чем по просьбе Крыси Мокей смог связно повторить все то, что уже рассказывал Ксафонову.

Выслушав его историю, девушка долго молчала, ковыряла в задумчивости вилкой в успевшем остыть шашлыке. Подняла на Мокея глаза:

— А ты сам-то во все это веришь?

— Приходится! — пожал плечами Серпухин. — Только, ради бога, не говори, что у меня богатая фантазия…

— Ладно, не буду, — согласилась Крыся, — хотя так оно и есть…

— И сделай одолжение, не советуй мне пробовать писать романы! — откинулся он на спинку кресла. — Доказать я, естественно, ничего не могу, да и не буду пытаться, а вот съездить на дачу к одному приятелю придется. В середине девяностых, когда все было шатко и неопределенно, купил по случаю игрушку с двумя обоймами, видно, пришло время носить ее с собой… — Мокей подался вперед и навалился грудью на стол. — Не хочу снова на дыбу! А если все-таки придется, так хоть постреляю всласть извергов!

Крыся смотрела на него, закусив губу. В настроении Серпухина что-то резко изменилось, он помрачнел:

— Знаешь, мне всегда хотелось выйти из круга предсказуемой обязательности и научиться жить одним днем. Наслаждаться полнотой каждого мгновения. Теперь, в силу неизвестных причин, я обрел желаемую свободу, хотя бы потому, что все остальное у меня отнято. Кроме этой вот минуты у меня ничего нет, мне не на что рассчитывать, я не могу строить планы. Сама жизнь вынудила меня ценить и глубоко переживать отпущенное время… — Он криво улыбнулся. — И тут я, человек, по всей видимости, конченый, встречаю тебя! — Пожал плечами. — Мне нечего тебе предложить, я не имею права ни на что рассчитывать…

— Тебе страшно, да?