Принцип домино

— Вы говорите, что происходит нечто важное, — вы имеете в виду Тэгга? Я вас правильно понял?

— Я этого не говорил — не пытайтесь добиться от меня признания. Я даже не называл его фамилию. Насколько мне известно, в зале для совещаний вы делаете полки. Если там находится кто-то, кроме вас, мне о нем ничего не известно. И я не хочу ничего знать.

— Но ведь вы познакомили меня с ним. Именно здесь мы с ним и познакомились.

— Ну ладно, я вас познакомил. Но это единственное, что я сделал. Больше мне ничего не известно. — Он опять заходил взад-вперед, потом добавил: — Только не говорите Тэггу о моих словах. — Он остановился и взглянул на меня. — Вы понимаете меня?

— Думаю, что да.

— У меня есть работа. И я не хочу влипнуть в скандал. Вы понимаете, я не хочу оказаться в дураках! Не хочу, чтобы меня втянули в скандал.

10

В тот же день охранник отвел меня в зал совещаний, где уже ждал Тэгг.

— Вы привели «Бурильщика» в полную панику, — сообщил он после того, как я сел.

— Кто-то привел его в панику.

— Ну ладно, оставим это, — сказал Тэгг.

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов о том, как вас судили.

— Мне особенно нечего рассказывать. Мне предъявили обвинение в убийстве первой степени. Присяжные считали, что доказали мою вину, и я был осужден.

— Вашу жену тоже осудили?

— Да. Ее считали моей сообщницей.

— Вас судили в графстве Марион, в штате Индиана.

— Да, рядом с Индианополисом.

— Вы там жили?

— Нет, я жил в Чикаго. Но этот человек умер в мотеле недалеко от Индианополиса. Там меня и обвинили в том, что я его убил.

— Давайте на секунду вернемся к вашей жене. Насколько я понимаю, она уже вышла из тюрьмы.

— Верно.

— Известно ли вам, где она?

— Нет.

— Почему? — спросил он.

— Мы не поддерживаем с ней связи.

— Почему?

— А зачем? Зачем я буду морочить ей голову? Она на свободе, а я сижу. Мне оставаться за решеткой либо еще пятнадцать лет, либо до тех пор, пока не сдохну.

— Если вы так считаете, зачем вы женились?

— Это вы правильно спрашиваете.

— В бумагах сказано, что после осуждения вы поженились в тюрьме графства Марион.

— Так и есть.

— И теперь вы не знаете, где она?

— Нет. Но она знает, где я. В этом нет никакой тайны.

— Она вам пишет?

— Раньше писала. Но после первого года я попросил почтальона отправлять все письма назад. Поэтому не знаю, пишет ли она мне и сейчас. Как я уже сказал, не хочу портить ей жизнь.

— Но если вы выйдете на свободу…

— Я пока не вышел на свободу. Я даже не думаю о свободе. Важен только сегодняшний день. Только так можно выжить в этой конуре.

Он несколько секунд смотрел на меня, потом сказал:

— Человек, которого вы убили…

— Я не сказал, что убил его. Это сказал обвинитель.

— Ладно, ладно, — человек, за убийство которого вас осудили, — Берт Риггинс. Как вы с ним познакомились?

— Я работал у него. Я водил его машину, мыл и смазывал ее, и делал все, что он приказывал.

— Вам эта работа нравилась?

— Не очень.

— Вам нравился Риггинс?

— Риггинс никому не нравился.

— Тогда почему вы работали у него?

— Потому, что я раньше сидел в тюрьме. Сколько бывших заключенных работает на вас?

Он промолчал. В течение минуты Тэгг читал досье, потом спросил:

— Что произошло с доктором Эпплгейтом? Как вы сказали в последний раз, он хотел, чтобы после армии вы получили образование.

— Это правда, он этого хотел, но потом понял, что откусил слишком большой кусок, который ему не прожевать.

— Что вы хотите сказать?

— Ну, прежде всего, мне было двадцать шесть лет. Во-вторых, я только год учился в средней школе. А в-третьих, мое досье в полиции было длиной с вашу руку.

Эпплгейт не знал всего этого до тех пор, пока не привез меня к себе домой, в Оук-Парк — это на западе от Чикаго. Я решил честно рассказать ему все, чтобы потом для него не было неприятных сюрпризов. Он нормально воспринял мои слова, сказал, что ему все равно. Но мне показалось, что у него возникли сомнения — ведь он берет на себя лишний груз. Одно дело служба во Вьетнаме и Японии; но дома, в Оук-Парк, все складывалось иначе. Однажды ночью я услышал, как они препирались с женой в своей спальне. Я не мог расслышать, о чем они спорят, но решил, что из-за меня. Поэтому выждал пару часов, пока они успокоились, а потом тайком выскользнул на улицу и уехал. Недели две я прожил в захудалой гостинице на севере города, а потом увидел в газете объявление Риггинса. Так я попал к нему на работу.

— Вы сказали ему, что сидели в тюрьме?

— Да, сказал.

— Его это не тронуло?

— Кажется, он даже был рад. Если что — у него всегда был против меня козырь.

— Сколько времени вы работали у него?

— Около года. С марта шестьдесят восьмого до февраля шестьдесят девятого года, когда он умер.

— Как он умер?