Друзья мужа докурили сигареты и в третий раз направились к двери.
О, это была картина!.. Черт возьми, нужно было видеть эти вытянутые лица модной степени небритости, когда пред ними предстало близкое, но недосягаемое женское тело богини любви! Басню «Лиса и виноград» все читали?.. Теперь попробуйте представить себе не лисицу, а двух голодных лисов. О винограде можно было бы сказать следующее: его спелые шикарные грозди… Или хотя бы животик… Впрочем, лучше предоставить слово самим «лисам».
– О-о-о!.. – с трудом выдавил из себя один «лис».
– У-у-у!.. – выдохнул другой.
Красавица не спешила захлопнуть дверь. Ха!.. Как говорится, чем больше артист, тем больше пауза. Но нужно отдать должное и выдержке Васи – он сидел на диване со спокойствием монумента самому себе.
Танечка закрыла дверь только после того, как мужские особи стали с шумом втягивать в себя воздух для второго выдоха. Вполне возможно, что они собирались дышать на пороге чужого дома целую вечность.
Но они не ушли! Они даже не отошли к машине. Они просто стояли за дверью!..
Танечка бродила по комнате и кусала кулачок. Вася сидел на диване, уже с откровенным изумлением посматривая на жену.
Раздался очередной звонок.
Танечка опустила глаза и посмотрела на узкую полоску трусиков. Вася сделал вид, что ничего не происходит и уставился в телевизор. Звонок смолк, но в дверь стали барабанить с такой силой, что закачалась люстра.
Танечка провела рукой по трусикам и взглянула на мужа.
Вася молчал.
Танечка робко щелкнула резинкой.
Вася молчал!
– Что б ты сдох! – в отчаянии прошептала Танечка. – Ладно, я сдаюсь!..
При всей своей вызывающей красоте и невероятной амбициозности Танечка любила всего лишь одного единственного дурака-мужа.
И вот она победа над слабой женщиной! В эту минуту Вася был горд собой как никогда. Оставалось только закрепить победу, пропустив с верными и настойчивыми друзьями два десятка рюмочек в ближайшем баре.
Вася распахнул дверь.
– А-а-а, это ты, что ли?.. – безразлично спросил один из друзей, едва взглянув на победоносно улыбающегося Васю.
– Это самое… – скромно потупившись, прошептал другой, – а жена-то твоя где, а?
В общем, нельзя сказать, что Вася сильно изменился после всего случившегося. Но кое-что он все-таки понял…
Идет охота на котов, идет охота!..
Почти по Владимиру Высоцкому.
Стояла Рождественская и звездная чукотская ночь. Осторожно поскрипывая по снегу новыми унтами, Одыкылон подошел к чуму старого Ысла и приложил ухо к ворсистой поверхности.
Торг был в самом разгаре. Старый Ысёл требовал за дочку Цывиток полмиллиона рублей. Жених – богатый и всегда злой – Быкс предлагал только половину.
«Все равно сторгуются!», – с горечью подумал Одыкылон.
Три дня назад Цывиток плакала на плече у Одыкылона. Она доверчиво касалась теплым носом его щеки и просила спасти ее…
Неподалеку от Одыкылона прогуливался между сугробами его огромный, пуховый кот Джентльмен.
«Жалко кота, замерзнуть может, однако», – подумал чукча.
Электрическое табло-градусник на стоящем неподалеку вино-водочном чуме-киоске Быкса показывало «– 49».
Через полчаса старый Ысёл и Быкс сошлись на цене 400 тысяч рублей.
Кот Джентльмен подошел к хозяину и потерся о его ногу.
– Джентльмен, иди туда, – Одыкылон показал коту на противоположенную сторону дороги. – Сейчас собачью упряжку на клочки рвать будем.
Кот все понял и послушно занял исходную позицию. Послышались грузные шаги вышедшего из чума Быкса. Рядом с ним рыдала Цывиток.
– Заткнись, дура! – рявкнул на только что купленную невесту Быкс.
Одыкылон достал из-за пазухи кухлянки кошку Машку. Кошка ласково замурчала.
– И ты приготовься, Машка, – шепнул Одыкылон. – Все помнишь?
Урчание Машки стало утвердительным.
Быкс тронул с места упряжку. Восемь собак дружно натянули постромки и упряжка стала легко набирать скорость. Когда она свернула за чум, справа из-за сугроба вынырнул кот Джентльмен. Кошка Машка выпрыгнула слева от дороги.
– Мяу! – вызывающе громко сказал Джентльмен, и ему вторила Машка.
Собаки Быкса взвыли от предвкушения извечно радостной и азартной охоты на котов. Они тут же рванулись за ними, но в разные стороны. Джентльмен мгновенно исчез за сугробом, а Машка, высоко задрав пуховый хвостик, нырнула за ближайший чум.
Сани Быкса несколько раз вильнули из стороны в сторону. Упряжку раздирали на части рвущиеся собаки, а когда несколько собак все-таки оборвали постромки, сани опрокинулись.
Одыкылон бросился к двум барахтающимся в сугробе фигурам. Он слегка пнул одну из них, и фигурка тут же отозвалась голосом Цывитка:
– Ой, это я, Одыкылончик!
Одыкылон все понял и огрел кулаком по голове Быкса. Упрямый монополист вино-водочной торговли попытался встать на ноги еще раз, но получил такого пинка, что спикировал в сугроб носом.
Одыкылон схватил невесту в охапку и потащил ее к своей упряжке.
– Любимый мой! – ласково сказала Цывиток и нежно поцеловала чукчу в нос.
– Подожди, рано еще!.. – задыхаясь, но, все-таки улыбнувшись, сказал Одыкылон.