Принцесса вандалов

Никто не будет знать! Как же! 23 июня, когда герцогиня въехала в Сен-Жермен с небольшим сопровождением, которое отрядил с ней Конде, в Париже распевали песенку, сочиненную все тем же придворным поэтом Лоре, примерно такого содержания: «Герцогиня вновь едет во дворец. Доброе предзнаменование! Оно сулит примирение между королем, королевой и принцами. Может, тогда они оставят в покое провинции».

Во дворце ничего нового: обмен любезными улыбками, поклонами и реверансами, увертки и приторная фальшь, от которой Изабель едва не затошнило. Мазарини разыгрывал галантного кавалера, и его гостье очень хотелось отхлестать его по щекам.

Первые грозовые удары разразились, когда Изабель вернулась домой. В особняке гостей уже не было. Ларошфуко и де Немур присоединились к принцу Конде, собираясь сражаться вместе с ним. Мадемуазель поспешила к отцу в надежде — не преминем сказать, как обычно, напрасной, — что он соберет парижских почетных горожан и потребует от Парижа поддержки мятежных принцев.

Прекрасно понимая, что в разгар полыхающих вокруг Изабель событий ей понадобится дружеская поддержка, госпожа де Бриенн решила навестить свою подругу и нашла ее чуть ли не в слезах. Изабель не могла найти себе места, тревожась за участь принца, страшась, что его подстерегает смерть.

— Как бы меня ни уговаривали, мне нужно было оставаться с ним, а не заниматься шутовством у Мазарини, которого ненавижу, — твердила она. — И что привлекательного нашла в нем королева?!

— На вкус, на цвет товарищей нет, сами знаете, милое дитя мое, — улыбнулась госпожа де Бриенн. — Я бы, например, никогда не влюбилась в Его Высочество принца, не ведающего, что такое нежность. Де Немур мне пришелся бы больше по сердцу…

— Я любила де Немура… Какое-то время… Но время это прошло. А они теперь союзники, вместе сражаются, хотя, мне кажется, ничего не достигнут. Трудно надеяться на успех малому числу солдат, воюющих против большой армии. А тут еще жара невыносимая! Страшно подумать, что будет, если Мазарини возьмет верх! По счастью, за принцев народ Парижа!

— Не стоит рассчитывать на парижан. Простой люд устал от нескончаемых войн, плодящих нищету и голод.

Те же самые слова Изабель услышала из уст президента Виоле, который навестил ее немного позже, желая узнать новости о визите во дворец.

— Простой народ, горожане и парламент жаждут мира любой ценой, и я понятия не имею, как они поведут себя, если обстановка снова обострится.

— Вы хотите сказать, что все эти люди теперь заодно?

— Они все единодушно желают мира. Но вот относительно героя, который подарит им этот мир, они в больших сомнениях. Их обрабатывают шпионы Мазарини, шпионы принца и даже шпионы испанского короля. Не забудем еще и людей кардинала де Реца. Словом, наши бедные горожане не знают, какому святому молиться. И почему бы вам, госпожа герцогиня, не отправиться в ваш прекрасный замок Мелло?

— В эти минуты? Мне кажется, я там с ума сойду!

Еще неделю противники выжидали, а жара с каждым днем становилась все нестерпимее. Первого июля Конде, атакованный Тюренном, вынужден был оставить Сен-Клу и решил занять Шарантон, пройдя через Париж.

Как раз этим вечером Изабель и госпожа де Бриенн решили немного освежиться и пойти полакомиться мороженым к Ренару, в модном заведении которого в саду, расположенном террасами, неподалеку от ворот Конферанс[11], поблизости от современной площади Согласия, любили отдыхать дамы высшего света. У Ренара они встретили Мадемуазель, она заходила к нему по-соседски, если была во дворце Тюильри. Мадемуазель была известной лакомкой и слыла здесь постоянной посетительницей. Она пригласила обеих дам присесть за ее столик. Оказавшись после городской жары в тенистой прохладе, дамы блаженствовали, наслаждаясь восхитительным мороженым. Они уже с полчаса вели приятную беседу, когда авангард армии Конде появился у ворот Конферанс. Принц имел очевидное намерение войти в Париж именно через эти ворота. Но их мгновенно закрыли. Ни о каком мире и покое не могло быть уже и речи. И с той и с другой стороны неслись проклятия и ругательства. Городские стражники приготовились стрелять.

Послышался голос де Конде, он кричал что есть сил:

— Нам не нужен Париж! Мы идем в Шарантон! Пропустите! Мы пройдем сквозь город!

— Как бы не так! Знаем, чего вы хотите! — отвечал начальник сторожевого гарнизона. — Как только войдете, окопаетесь, и господин де Тюренн разнесет нас всех в мелкие кусочки. Здесь у нас все хотят мира! Отправляйтесь подобру-поздорову!

— Пойдите по крайней мере и приведите сюда Месье. Он главный наместник королевства, он распорядится…

Продолжения Изабель не слышала. Мадемуазель закричала ей прямо в ухо:

— Я пойду и найду его! Клянусь, что он будет здесь, чего бы мне это ни стоило! А вы идите к воротам Сент-Оноре и постарайтесь открыть их!