Принцесса Миражей

ДАНИЛА ВРАНГЕЛЬ. Принцесса Миражей

— Ну и что теперь?

— Откуда мне знать?

Они стояли на вершине Эвереста, окруженные льдом дыхания разреженности магнитной высоты, втянувшей в себя уже многие души, и продолжающей манить недостижимостью, которая убивает гордость, не сумевшую одолеть вызов или саму себя.

— Сколько здесь? – Она смотрела в бездонность глубины километровых гребней каменного наваждения, несовместимого с человеческим миром.

— Больше восьми тысяч. Что мы тут делаем, скажи мне?

— Я сама не знаю. Говорят, здесь останавливается время. Очень похоже.

Винтящийся порыв снежной пыли крутанул реверанс, зовущий в бездну.

— Ну, теперь ты поняла, зачем человек стремится вверх? Ты же хотела этого.

— Давай снимем кислородные маски.

— Ты не выдержишь.

— Тогда какой смысл во всем?

— В отсутствии смысла. Это и гонит сюда одиночек, не выносящих стаи, и её нравов. Многие остались здесь. Вон в том районе и лежат.

— Я знаю. — Поежилась.  — Говорят, там есть женщины.

— Да. Мужчины не могут здесь помочь. На этой высоте пола не существует. Ты же не хочешь признавать различия пола. Вот, здесь как раз такое место, где нет различий.

— Я слышала, что мужья оставляют на этой высоте жен.

— Да, такое бывает.

— А что дальше? Что после того, когда покорен последний пик?

— Мне сказать нечего.

— Выходит, начало подъема это начало падения.

— Возможно.

— Я всегда это понимала. Но понимание не меняет отношение.

— Да. Это так. Многие пытались просто спрыгнуть отсюда. Но даже этого сделать нельзя. Вертикальная мышеловка имеет сложный лабиринт.

— Я слышала, Пифагор нашел выход.

— Не только он. Но нет универсальных рецептов. Взять высоту можно только в одиночестве. Здесь помощи ждать не стоит. Сократ взял её молчанием. Платон словами. Ты хочешь взять любовью. К себе.

— Да. А что, это не вписывается в твои ориентиры?

— А что я? Я твой рисунок, твой штрих. Вчера ты меня угощала абсентом на побережье океана, а сегодня загнала на Эверест. Дальше что?

— Здесь чисто работает мысль. Ощущаешь? Я хочу добиться чистоты мысли. А ты для того, чтобы помочь.

— Как? И в чем? Я твой пробег по клавишам компьютера. Я твой мираж. Ты принцесса миражей, и это твои миры, но не мои. Меня нет.

— Да нет, ты такой же реальный, как и я. Иначе не было бы этого разговора. Скажи мне… Скажи мне здесь, на высоте Эвереста… Скажи мне в месте, когда над нами нет никого, а нарисованный бог и его религии остались внизу… Скажи мне…

— Что? Что тебе сказать?

— Скажи, мужчина может быть счастлив в одиночестве? Ты одинок, я тебя таким представляю, значит, ты такой и есть.

Он посмотрел на далекий закат Солнца, пылающий костром далекого горизонта. Сказал:

— Скоро наступит ночь…

— Ну?

— Одиночество это и есть счастье.