Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

– Датор Турид! – заговорил он. – Ты обратился ко мне со странной просьбой, но в соответствии с твоим желанием и твоим обещанием, что все это лишь в моих интересах, я принял решение в твою пользу. Ты сказал, что благодаря некоему сообщению появится способ осудить этого пленника и в то же время открыть путь к исполнению моего величайшего желания.

Турид молча кивнул.

– Тогда я делаю это сообщение перед лицом моих придворных, – продолжил Саленсус Олл. – Уже год рядом со мной на троне нет королевы, и теперь мне кажется уместным взять в жены ту, кто славится как самая прекрасная женщина на всем Барсуме. И едва ли кто-то может оспорить такое заявление. Вельможи Окара, обнажите свои мечи, чтобы приветствовать Дею Торис, принцессу Гелиума и будущую королеву Окара, потому что через десять дней, отведенных на подготовку к церемонии, она станет супругой Саленсуса Олла.

Придворные выхватили мечи и высоко подняли их в соответствии с древним обычаем Окара – так поступали, когда джеддак сообщал о своем намерении жениться. Дея Торис вскочила и, вскинув вверх руки, громко воскликнула:

– Я не могу быть женой Саленсуса Олла! – Ее голос звучал умоляюще. – Я уже и супруга, и мать. Джон Картер, принц Гелиума, жив! Я знаю, что это так, я слышала, как Матаи Шанг говорил своей дочери Файдор, что видел его в Каоле, при дворе Кулана Тита. А джеддак не имеет права жениться на замужней женщине, не может Саленсус Олл так грубо нарушить узы чужого брака!

Правитель повернулся к Туриду и одарил его неприязненным взглядом.

– Так вот какой сюрприз ты приберег для меня? – закричал он. – Ты уверял, будто между мной и этой женщиной нет неодолимых преград, а теперь я узнаю, что существует одно из самых серьезных препятствий? Ты что задумал, приятель? Что скажешь?

– А если я передам в твои руки Джона Картера, Саленсус Олл, разве ты не сочтешь, что твой преданный друг Турид сделал больше, чем обещал? – спросил датор.

– Не болтай глупостей! – разъярился джеддак. – Я не дитя, чтобы играть со мной!

– Я говорю так потому, что отвечаю за свои слова, – возразил Турид. – Говорю как человек, который знает, что может выполнить обещание.

– Тогда приведи мне Джона Картера в течение десяти дней, или тебя ждет такой конец, что я и сам готов тебя пожалеть! – рявкнул джеддак джеддаков, грозно хмурясь.

– Незачем ждать десять дней, Саленсус Олл, – сказал Турид, а потом, внезапно повернувшись ко мне, обвиняюще ткнул в меня пальцем и заявил: – Вот он стоит, Джон Картер, принц Гелиума!

– Дурак! – завизжал Саленсус Олл. – Дурак! Джон Картер – белый человек! А этот тип такой же желтый, как я! У Джона Картера лицо гладкое, Матаи Шанг подробно описывал мне его! А у этого пленника усы и борода такие же черные, как у любого в Окаре! Эй, стража, сейчас же бросить черного безумца в яму! Он решил расстаться с жизнью ради того, чтобы глупо подшутить над своим правителем!

– Стойте! – закричал Турид и прыгнул вперед быстрее, чем я успел угадать его намерение.

Он схватил мою бороду и сорвал ее вместе с фальшивыми усами и париком, открыв мою собственную чистую загорелую кожу и коротко подстриженные черные волосы.

В зале приемов Саленсуса Олла поднялась суматоха. Одни воины ринулись вперед с обнаженными клинками, решив, что я, возможно, задумал убить джеддака джеддаков; другие, желая увидеть того, чье имя было знакомо всей планете от полюса до полюса, столпились за спинами воинственно настроенных бойцов.

Когда меня разоблачили, я увидел, как Дея Торис вскочила… да, на ее лице было написано изумление… и она внезапно бросилась вперед сквозь толпу, протягивая ко мне руки, и никто не успел ее остановить. Не прошло и секунды, а она уже стояла рядом со мной, и ее глаза сияли великой любовью.

– Джон Картер! Джон Картер! – кричала она, а я прижал ее к груди, и тут наконец меня осенило, почему Дея Торис так вела себя в саду под башней.

Каким же я был глупцом! Я не принял во внимание великолепную маскировку, работу прекрасного цирюльника из Марентины! Дея Торис меня не узнала, только и всего, а когда увидела, что какой-то незнакомец подает ей знаки любви, почувствовала себя оскорбленной и вполне справедливо вознегодовала. Да, я пострадал из-за собственной глупости.

– Так это был ты, – всхлипывала Дея Торис, – это ты смотрел на меня из башни! Да разве я могла вообразить, что мой возлюбленный из Виргинии прячется за этой дикой бородой и желтой кожей?

Когда Дея Торис называла меня джентльменом из Виргинии, она выражала особую ласку, потому что знала, как мне нравится слышать название моей родины. Оно становилось в тысячу раз прекраснее оттого, что его произносили ее нежные губы, и теперь, когда я через много лет снова услыхал это, мои глаза наполнились слезами, а голос сорвался от волнения.

Но в ту минуту, когда я прижал к себе любимую, Саленсус Олл, дрожа от ярости и ревности, бросился к нам, расталкивая придворных.

– Схватить этого человека! – закричал он воинам, и сотня рук протянулась ко мне и принцессе, чтобы оттащить нас друг от друга.