Принцепс

Двадцать восьмого июля 1196 года в Рим прибыли главные неудачники весенней кампании графы де Суассон и де Куси. После отзыва у них легионов, они ещё пытались собрать войско из бывших вассалов Филиппа-Августа, чтобы атаковать Брабант и Нижнюю Лотарингию, но тщетно, под их знамёна вставать никто не хотел. Люди, избравшие своей профессией войну, не важно, феодалы, или наёмники, очень ценили в командирах талант полководцев, но ещё сильнее удачу, а графы ни тем, ни другим отличиться не смогли, не смотря на двукратный численный перевес, они так ничего и не добились. Нет, какие-то результаты были, Парижское графство занять они смогли, но именно занять. Без боя и до нитки ограбленное. Смогли и изгнать Бодуэна Фландрского из графства Шампань, но тот ушёл с богатой добычей и полностью сохранив своё войско. Признать такой результат удачным не могли даже сами графы, не то что их окружение.

– Слушаю вас, милорды. – на этот раз Ричард квартировал в новой Папской резиденции в Ватикане, где ему выделили западный флигель нового палаццо.

– Мы хотели бы увидеться с принцем Людовиком, Сир. – ответил за обоих граф де Куси, обозначая своё старшинство.

– Тогда вы зря прибыли в Рим. Людовик служит в свите графа Лестера и сейчас отбивает у арабов и мавров Испанию.

– Но он же слишком юн для этого, Сир.

– Годами юн, но телом крепок и разумом превзошёл многих зрелых мужей. – не упустил возможности вставить шпильку Ричард – Таково было его желание – поучаствовать в крестовом походе. Роберт де Бомон им очень доволен и предрекает Людовику славное будущее. Что-нибудь ещё милорды?

– Парижское графство, Сир. Это наследие принца, но он пока не достиг возраста вступления в права сюзерена. Вы теперь его отец и опекун…

– Договаривайте, граф. Не мнитесь юная девица на смотринах.

– Вам следует принять Парижское графство под свою руку, Сир.

– Очень интересно, из чего это следует? Я усыновил Людовика, постараюсь дать ему соответствующее образование и воспитать должным образом, но для чего мне полностью разорённое графство? Там хоть люди то живые остались?

– Остались, Сир, хоть и не так много. Но это ведь наследие принца.

– Это старая телега с отвалившимся колесом, а не наследие. Людовик достоин большего.

– В аббатстве Сен-Дени захоронены все его предки.

– Ну, допустим, далеко не все, если принять на веру, что свой род мы ведём от Адама и Евы. К тому-же, по моим сведениям, аббатство не разорили. Даже у тевтонских варваров хватило ума этого не делать, а теперь ему тем более ничего не грозит. Разорённый Париж мне отстраивать некем. Я не беден, но только деньгами города не строятся, нужны люди, а их нет.

– Если вы примете графство под свою руку, они появятся, Сир.

– Вот как? Очень интересно. И откуда же они появятся?

– Из империи, Сир. Из Испании. Везде война. К тому-же, все сохранившие верность вассалы Филиппа-Августа готовы выделить на благое дело часть своих сервов.

– И много ли сохранивших верность?

– Почти шесть сотен сеньоров и рыцарей, Сир.

– И все они готовы принести мне оммаж?

– Все, Сир.

– Они в курсе, что я не принимаю щитовых от своих вассалов? Все присягнувшие пойдут в бой, там и тогда, где мне это понадобится.

– Все в курсе, Сир. К тому-же, на выплату щитовых сейчас ни у кого нет средств. Мы все пойдём в бой под вашим знаменем.

– Не под моим. Думаю, граф Лестер согласится признать Людовика баннеретом[78], так что в бой вы пойдёте под привычными лилиями, хоть и под командованием Роберта де Бомона. В войну христиан между собой я вмешиваться не собираюсь, а в Испании и Африке шесть сотен панцирной кавалерии нам не помешают. Кто согласится – пусть готовится к оммажу и принятию креста. Парижское графство я и без вас оборонить сумею, но обещанных сервов вы всё равно предоставите. Кто знает, побегут ли туда из Испании и империи, сейчас хватает и более спокойных мест, а смерды ненамного глупее нас с вами. Вас это устраивает, милорды?

- Устраивает, Сир. – почти хором ответили оба графа и преклонили колено.

– Тогда собирайтесь в Париже через три недели. Бог в помощь, милорды.