Принца нет, я за него!

– И шрам на ноге от бритвы уберешь? – с надеждой спросила я, вспоминая злополучный день, когда я прыгала на одной ноге, матерясь на все буквы алфавита и останавливая кровь полотенцем. – И на спине от качелей?

– На спине я убирать не буду. Мне нравится его гладить, – вздохнул Фей, осторожно поднимая меня на руки и неся в кровать. – Все, Мышка, сворачивай салон красоты и ложись спать…

Мы немного полежали молча, и я, чтобы отвлечь его от плохих мыслей, задала первый пришедший в голову вопрос:

– Как ты думаешь, а людям нравится наше правление? А вдруг мы кого-то не устраиваем? – прошептала, делая себе норку из одеяла.

– Мышка, мы всегда будем кого-то не устраивать. Запомни это. В связи с чем я предлагаю сменить часть географических названий. Какой-нибудь непроходимый лес мы назовем… эм… З’Адниса. А какую-нибудь гору – Фуй. И со спокойной душой посылать туда всех, кому что-то не нравится, – заметил крестный, усмехнувшись, и снова зарылся лицом в мои волосы, нежно поглаживая шрам у меня спине.

* * *

Утро было пасмурным, а я проснулась оттого, что лежу на боку, а по мне шагают чьи-то пальцы. После недели дуракаваляния и отдыха делать что-то категорически не хотелось. Я бы еще столько же лежала в кровати морской звездой.

– Бери с запасом, – сонно пробурчала я, чувствуя, что пальцы добрались до шеи.

– Вот опять сбился со счета! – со смехом возмутился Фей, перемещая пальцы на старт. – Придется заново начинать! Раз, два, три…

– Ты самый бессовестный кот на свете! – со смехом заметила я, пряча голову под подушку. – Самый-самый! Хватит по мне топтаться!

– Я вот лежу и думаю, – сладенько заметил крестный, приподнимая мою подушку, – а не пойти ли нам в гости?

– В гости? – спросила я, зевая.

Пока я зевала, Фей успел засунуть свой палец мне в рот и вовремя вытащить, во избежание мести за недавний инцидент. Ам! И остался бы мой любимый без пальца за такие шутки. Я посмотрела с немым укором самого больного в мире человека, которому полагается поспать.

– Да, я как-то случайно подумал: а не пойти ли нам в гости? – продолжил он, отбрасывая мою подушку в сторону, чтобы я снова на нее не приземлилась…

– А куда мы идем? – Нет, вставать мне определенно не хотелось. – Я не хочу идти в гости…

– Значит, пойдем к тебе! Получится я иду в гости, а ты не идешь, – зевнул Фей. – Сегодня у нас какое число? Правильно! День сбора урожая! Пойдем пожинать плоды.

На столе лежали пакеты с одеждой и аксессуарами. Я посмотрела на бирки и поняла, что сегодня у Насти будет очень плохой день. Шрам полностью исчез под покровами косметики, и я, цокая каблуками, стала дожидаться, когда крестный приведет себя в порядок.

– Мне нравится смотреть, как ты одеваешься, – улыбнулась я, глядя, как тщательно Фей расправляет рубашку и шнурует ботинки.

– А мне нравится смотреть, как ты раздеваешься, – с усмешкой ответил он. – Но я же не комментирую. Я просто молча наслаждаюсь…

Через пять минут мы стояли в подъезде. Из моего почтового ящика торчали какие-то квитанции, уведомления и письма с логотипами известных банков. Было письмо-уведомление от судебных приставов. Есть у меня предчувствие, что скоро придут описывать имущество. Пусть начинают со старого огромного дивана, который я берегла как раз для этого случая. Мне лень нанимать грузчиков, чтобы они вынесли его и донесли, матерясь, до ближайшей помойки, а тут бесплатно! С самовывозом! Еще и в счет погашения долга!

– Да, если гость пришел с утра, ему спешить не надо. Кричат хозяева «Ура!», они ужасно рады, – развлекался Фей, считая ступеньки и оставляя за собой шлейф дорогих духов.

– Они ужасно рады! – согласилась я, глядя на то, как по моей металлической двери стекает надпись, нанесенная баллончиком: «Верни долг!»

– Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то дыра – это нора, – сладко заметил крестный, глядя на надписи на стенах и бумажки под ногами. – А нора – это белый, мягкий и пушистый Кролик.

– Я тоже люблю этот мультик, – прошептала я, нажимая кнопку звонка. За дверью раздались шаги.

– Вам чего? – спросил заплетающийся голос Насти, сопровождающийся шорканьем моих тапочек. – Да сколько можно ходить! Достали уже! Верну я вам эти сраные триста тысяч! Верну!

– Настя, – протянула я, нетерпеливо цокая каблуками в гулком подъезде. – Давай открывай…

– Юлечка, тут такое дело… – голос Насти резко изменился. Язык у нее почему-то заплетался. – У меня, короче, нет денег… Вообще нет… Последние двести рублей в кошельке лежат…

– Настенька, мне плевать, – спокойно заметила я, разглядывая «предупреждения» под ногами. – Открывай дверь.

Замок щелкнул, засов отодвинулся, цепочка звякнула, дверь со скрипом приоткрылась, обнажая страшный беспорядок. Обувь в коридоре валялась прямо под ногами, так что я случайно наступила на детскую кроссовку, когда перешагивала через порог. Фей поддержал меня, чтобы не упала. Куртки были свалены горой на тумбочке. Городской телефон лежал на полу со снятой трубкой. В коридоре стояла Настя, кутаясь в мой халат, нервно зевая и с ненавистью глядя на нас.