Принца нет. Я за него!

Что это было? На троне лежал чистый костюм МОЕГО размера, а возле меня стояли симпатичные сапожки. Удушающий запах мужских потных ног прекратил раздражать мои рецепторы. Он исчез вместе с желтым пятном. Я недоверчиво посмотрела на крестного.

– Так ты и на машинке вышивать умеешь? Теперь осталось понять, крестиком или гладью! – противно заметила я, поднимая бровь и примеряя «обновку» с чужого плеча, – Как ты это сделал?

– Я просто сказал: «эни-бэни-раба»! И мысленно щелкнул хвостом! – гаденько усмехнулся Фей, отворачиваясь.

Зачем принц? Зачем меч? Если он действительно на машинке шить умеет, то мы сразу ателье откроем. Я принимаю заказы, он сидит и шьет, как китайские подвальные рабочие. Без сна и отдыха, криво пристрачивая этикетки: «Armiani» и «Dolche Gabon». Мы должны держать марку! Фирменные торчащие нитки и кривой шов – вот лицо нашего бренда! Не считая угрюмой кошачье-человечьей морды-лица.

– Что дальше? – поинтересовалась я, представляя, как в том мире бедный «мамин котенок» исходит в лоток, набирая мой уже не существующий номер. – И вообще, я кушать хочу. Я с утра только кофе пила… А не мог бы ты «нафеячить» что-нибудь съедобное? Просто работать на голодный желудок я не привыкла.

– Нафеячить съедобное? – заметил Фей, превращаясь в кота и исчезая. Через пять минут он появился, таща в зубах … полудохлого голубя. Голубь раскинул крылья, последний раз дернулся и затих.

– Итак, – гадливо произнес кот, выплевывая голубя, – будем делить поровну или по справедливости? Хорошо, давай поровну. Вдоль или поперек?

– Убери эту орнитозную дохлятину отсюда! – заорала я, пытаясь подавить приступ брезгливости. Меня с детства передергивает от мёртвых зверюшек. Бе!

– Могу мышь поймать на десерт. Только что там той мышки? На два укуса… – ехидно заметил кот, прижимая лапой добычу.

Кот снова превратился в человека, сплюнул перышко, сжимая в когтистой руке дохлую птичку. У птички на лапке была какая-то бумажка с печатью из сургуча. Фей равнодушно оторвал ее вместе с лапкой.

– «Это – наше последнее предупреждение. Если ответа не будет, то мы объявляем вам войну!» – зачитал он, отрывая печать и бесцеремонно разворачивая послание.

– Это нам? – напряглась я. Не хватало еще войны!

– Нет, не нам. Просто мимо пролетал, – крестный смял и выбросил «последнее письмо» вместе с тушкой. – Покойся с миром, птица мира!

– Ты в «Почте России» случайно не работал? – ошарашенно заметила я, вспоминая, какой процент посылок ко мне дошел, и в каком виде.

– Я сделал все, что мог. Бесплатно у нас только голуби. Заметь, этот жирный, почтовый. Ладно, потом доем… Пусть пока полежит, – Фей облизал губы и сладко зевнул, прикрывая рот когтистой рукой. – Обмякнет…

– И как часто ты голубей ешь? – скривившись, спросила я, глядя на комок перьев в углу.

«Это я почему такой злой был? Потому что голубей ел, а как перешел на сухие корма, так сразу добреть начал! Мяу!»

– Иногда я балуюсь мышами, – саркастично ответил Фей. – Если хочешь, можешь сидеть, сложа лапки, моя мышка, но тогда придется сменить, гастрономические предпочтения.

– За что? – взвыла я, закрывая лицо руками. – За что мне все это?

– Это – месть. Послушай меня внимательно, моя мышка. Ты отнеслась ко мне, мягко говоря, по-свински. Сорвала на мне злобу на своих дорогих родственников. А я тебе, если ты не заметила, жизнь спас. Ценой одной из своих жизней. Вместо того, чтобы взять домой бездомного кота, накормить его и обогреть, ты пнула его. И когда я сдыхал на асфальте, ты ко мне даже не подошла. Спасибо тебе, огромное. В том мире ты бы была бы моей хозяйкой. В этом мире я – твой хозяин. Считай это кошачьей местью. Так что хочешь ты или не хочешь, но тебе придется остаться здесь. Потому, что я так сказал! – зловещим голосом произнес крестный. – Но если ты будешь себя хорошо вести и слушать меня, то у тебя будет все, что ты только пожелаешь. И мягкая постель, и слуги, и красивый дворец. Так что давай, мышка, решай.

– А как же мама и Настя? – тоскливо спросила я, с некоторым наслаждением представляя, как «мамин котенок» молча тащит сумки на лавочку, проклиная меня, на чем свет стоит. – Они же без меня пропадут.

Если честно, то я была в некотором замешательстве. С одной стороны я испытывала невероятное облегчение от того, что у меня есть железное алиби, и мне не придется больше нянчиться с «котенком», выслушивая постоянные упреки мамы. Были у меня, сознаюсь, нехорошие мысли слинять заграницу, спрятаться и сделать вид, что меня нет. Да что там были! Я мечтала об этом, когда видела на экране знакомые лица, активно трезвонящие мне в надежде, что я сейчас сорвусь, все брошу и побегу решать чужие проблемы.

А с другой стороны…Я закусила губу и снова посмотрела на Фея. Потом перевела взгляд на замок.

– Пропасть может только голубь, если мы его до завтра не съедим, – сардонически заметил Фей, подергивая хвостом. – И аппетит, если он полежит еще немного и начнет благоухать. Я тебе скажу вот что, мышка…

Он подошел ко мне почти вплотную, приподнял когтем мой подбородок и заглянул мне в глаза.