Принц воров

— Какого черта?! — рявкнул, отходя на шаг назад, бандит. Он смотрел на свой «ППШ», лишенный диска, и не мог взять в толк, как такое могло случиться. И вдруг, вспомнив о чем-то, он бросил на спокойно взирающего на него Корсака змеиный взгляд. — Ай, молодца-а… Такого цирка я еще не видел, однако… А как насчет патрона в стволе, милый? — И срез «ППШ» поднялся на уровень груди Корсака.

— Этого патрона? — уточнил Ярослав, покатывая на ладони латунный цилиндр.

— Какого… дьявола? — ошалело встревожился бандит и, сжав зубы и прищурившись, нажал на спуск…

Но вместо выстрела прозвучал лишь сухой щелчок.

— Бля буду… — сказал Фикса, невольно попятившись и коснувшись спиной стены. — Он выбил сначала диск, а потом ногой передернул на автомате затвор… Бля буду, он потом рукой патрон поймал…

— Это еще не весь фокус, — усмехнулся Корсак, понимая, что окружающие шокированы и теперь нужно усиливать этот шок. Неожиданно размахнувшись, он хлопнул рукавом рубашки, и девятиграммовый патрон, вылетев из его руки, как из ствола винтовки, угодил в глаз хозяину «ТТ» с ознобным чавкающим хрустом.

Дико закричав, бандит выронил из враз ослабевшей руки пистолет и, зажимая лицо ладонями, беспорядочно заметался по комнате. Уткнувшись в стену, он сполз по ней и, ощущая в ладони, прижатой к лицу, что-то склизкое, густое, горячее, надрывно закричал…

— Береги честь вора, как зеницу ока, — назидательно сказал Корсак, быстро наклоняясь и подбирая «ТТ». — Не послушался, однако… — Развернув по «стерховской» привычке руку с пистолетом в горизонтальной плоскости — так лучше видно пространство перед собой, — Слава направил ствол на побледневшего, но теперь уже не от ярости, владельца заточки. — Вы, кажется, забыли, урки, с кем базарите. Вы, кажется, забыли, кто над вами поставлен. Вы, кажется, забыли, кто я такой. Так я начну объяснять по порядку…

Сунув «ТТ» за пояс брюк сзади, Корсак небрежно шагнул к Вагону и, едва тот выбросил перед собой руку — выбросил скорее от страха, нежели из желания поразить цель, — перехватил ее в кисти.

Глядя на то, как под давлением большого пальца правой руки Корсака из судорожно сжатой ладони Вагона вываливается на пол заточка, Крюк попытался сглотнуть — не получилось — и опустил «вальтер»…

Взяв руку Вагона на излом, Корсак легко нажал на нее, заставив бандита перегнуться пополам и уткнуться лицом в пол.

— Здесь, суки, находится вор, поставленный присматривать за законом старшим по понятиям! — коротко взмахнув, Слава опустил свой локоть на напряженный в изломе сустав Вагона.

От истерического крика человека, которому только что сломали сустав, воздух в комнате едва не разорвался в хлопья…

— Имя его — Червонец!

Сдернув с рухнувшего на пол в обмороке от болевого шока бандита кепку, Корсак другой рукой поднял с пола заточку и уставился на замерших тех троих, что поддержали Вагона.

— В алчности своей и безмозглости, видя перед собой лишь кусок золота, море водяры, белые штаны и раздвинувших ноги телок, умиляющихся вашей крутизной и богатством, вы забыли о том, кто вас привел к кормушке и кто не дал сдохнуть в тяжелую минуту!..

Никто из оцепеневшей троицы не догадался в знак покорности сесть на пол. Более того, они еще сверкали глазами, явно намереваясь вступить в схватку.

Тогда неуловимым движением Ярослав метнул кепку Вагона в их сторону. Сильно вращаясь, кепка пролетела над их головами и с четким стуком ударилась в стену… и осталась висеть на ней, словно на гвозде.

Нетопырь, бандит, подначивавший втихаря Вагона на разборку с Червонцем, изумленно поглядел на кепку и понял, что она пришпилена к стене заточкой, вошедшей в стену до половины жала. К нему наконец-то вернулся рассудок, и он опустился на пол. Следом за ним последовал второй, а третий, Бура, сесть не смог. Не сводя взгляда с картины, которой, по его мнению, никак не могло существовать в реальности — кепка, прибитая к кирпичной стене каленой заточкой, — он мелко дрожал левым веком, и мысли его были в полном беспорядке…

— Над вами, воры вокзальные, поставлен «иван» по имени Червонец! И поставлен он не для того, чтобы вы на него залупались, а для того, чтобы уберечь вас, скотов бестолковых, от пули мусорской да от голодухи!

Шагнув к Буре, одиноко возвышающемуся над притихшей братвой, Корсак выбросил руку, схватил бандита пальцами за ключицу и рванул вниз…

От ощущения, что у него из организма выдирают кость, Бура побледнел и закричал, вторя совсем недавно находившемуся в сознании, а теперь валяющемуся на полу, словно тряпичная кукла, Вагону. Он садился на пол, повинуясь малейшему движению железных пальцев Корсака.

Бандиты неоднократно видели, как можно управлять человеком, удерживая его за ухо, но чтобы водили, удерживая за кость, спрятанную под мышцами…

— И вы забыли, урки, кто я такой!

Дотянувшись свободной рукой до пояса, Корсак вытянул из-за ремня «ТТ», поставил Буру перед собой на колени таким образом, чтобы тот смотрел на всех присутствующих, и четким, отработанным движением вспорол лоб Буры острой мушкой пистолета…

— Я — сын Святого!