Принц воров

Расплатившись с усатым трактирщиком, Александр сполоснул руки на углу в фонтане и, пригладив волосы, быстро зашагал к южным кварталам, где традиционно селилась самая классическая беднота.

Глава 15. Нож

Не меч, но двуострый нож…

«Беовульф»

Лето 533 года. Гадрумет

Таверна «Гвоздь» располагалась на первом этаже дешевого доходного дома – серые угрюмые стены, дырки-оконца с малюсенькими ставнями, приставные лестницы на этажи, темные комнатенки-пеналы, в которых летом жарко и душно, зимою же – сыро и холодно. Спасались жаровнями, и частенько случались пожары, и тогда уж жителям верхних этажей приходилось несладко – или прыгай вниз или гори.

В том районе города традиционно селилась беднота – в доходных домах, теснивших умы и души еще более мерзко, чем это мог себе представить Достоевский, наверное, здания на Сенной показались бы обитателям здешних ночлежек раем! Ближе к окраинам темно-серые дома-ульи сменялись убогими хижинами и трущобами – развалинами бывших римских храмов, черными остовами сгоревших складов и конюшен. Канализации в этой части города не было, частенько не имелось и отхожих мест, народ отправлял естественные надобности где придется. Жуткое зловоние, болезни и ранние смерти являлись печальными спутниками здешних мест, где, на узеньких улочках копались в грязи рахитичные дети, а женщины к тридцати годам превращались в полных старух. Мужчины, впрочем, выглядели ничуть не лучше – кто без зубов, кто без волос, кто – весь покрытый какой-то жуткой коростою.

Чужаков здесь не жаловали (впрочем, как и везде) – и Саша ощущал спиной буравящие ненавидящие взгляды. Иногда за ним кто-то крался – тогда молодой человек останавливался, прислонясь спиною к стене, и красноречиво клал руку на рукоять засунутого за пояс ножа. Пока никто не попытался напасть – боялись, а, может быть, путник еще не так далеко забрел.

Церковь Хевронии он заметил еще издали – мощная римская базилика с высоким крестом, она, казалось, горделиво посматривала на все эти жуткие дома и домишки, и словно бы говорила – а ну-ка, суньтесь-ка!

На паперти было полно нищих, куда более безобразных и отталкивающих, нежели в иных местах: беззубых, кривых, косых, одноногих и вообще безногих, с коростою, колтуном, полным щевелящихся вшей, с кровавыми смердящими язвами, исходящим желто-зеленым гноем. И все гундосили, выставляя напоказ свои увечья, канючили, просили:

– Дай! Дай! Дай!

Кинув нищим медяхи, Александр выспросил дорогу к харчевне, показали – зашагал. Вместо вывески над темным входным провалом торчал большой ржавый гвоздь, верно, оттого возникло и название. Молодой человек постоял перед закрытой дверь – похоже, он явился сюда слишком рано, хоть солнце уже и клонилось к закату, – потом постучал кулаком в створку двери. Тут же, к удивлению непрошеного гостя, и распахнувшуюся.

– Куда? – нелюбезно осведомилась выглянувшая из утробы харчевни какая-то гнусная рожа – масленая, словно бы лоснящаяся от пота, гнилозубая, с плоским приплюснутым носом и маленькими поросячьими глазками.

– У вас тут, кажется, таверна? – усмехнулся молодой человек, уже в который раз пожалев, что заглянул в эти поганые места.

– Таверна, да, – неожиданно утвердительно кивнула рожа. – Но пока закрыта. – Хотя… Плосконосый обернулся, посмотрев куда-то вглубь заведения, и крикнул: – Эй, вы закончили? Да? Можешь входить, господин.

Угодливая улыбка. Поклон. Гостеприимно распахнутая дверь. Неожиданно аппетитные запахи – впрочем, это же все-таки таверна – не дерьмо же тут жрут! Хотя, судя по харям посетителей… Те еще гнусы!

Едва Александр вошел, все, словно по команде, обернулись к нему, буравя нехорошими взглядами, особенно неприятной показалась сидевшая за центральным столом троица: здоровенный угрюмый негр со шрамом через все лицо, смазливый молодой парень с томным порочным лицом и бархатными ресницами покорителя дамских сердец, и узкоглазый, с мощными руками, тип, сияюще-лысый.

Ох, как посмотрела на Сашу вся эта кодла! Мол, зачем же ты сюда пожаловал, дурачок? Прямо к волкам в пасть… ну, уж не обессудь.

– Вина подай! – нагло усевшись за свободный стол, Александр подозвал трактирщика щелчком пальцев. – Да смотри, самого лучшего.

Сверкнув серебром, по столу покатился денарий, хозяин «Гвоздя» тут же накрыл денежку потной ладонью и ухмыльнулся:

– Сделаю, как прикажешь, господин.

– Да, вот еще что, – словно бы вдруг что-то вспомнив, Саша махнул рукой. – Марк Обезьяна еще не приходил?

– Марк Обезьяна? – лучащееся неискренней приторною улыбкой лицо плосконосого вдруг озадаченно скривилось… и снова тонкие губы исказились ухмылкой, только на этот раз это была улыбка облегчения. – Так ты знаешь Обезьяну? Вот оно что. Он скоро будет, да. Так, ты сказал – вина, господин? Сейчас-сейчас, мигом.

Не успел Александр и глазом моргнуть, как трактирщик живо притащил вина, на вкус весьма недурного, и целое блюдо жаренной на вертеле рыбы – тоже вполне съедобной.