Принц воров

– А знаешь ли ты какие-нибудь псалмы, мой юный друг?

– Да не особо, – подумав, честно признался подросток. И тут же спросил: – А зачем ты оружие выбросил, дядя Саша?

– Не выбросил, а припрятал. Хотя вряд ли еще раз окажусь в здешних местах… Камень запомни – может, и тебе когда пригодится.

Александр все же научил парня управляться с «калашниковым», и гордости юноши не было предела! Потому и переживал парень – ах, как же теперь без гремящего лука-то?

– Никогда не тоскуй о вещах, друг мой, – наставительно заметил Саша. – Что вещи? Даже самые лучшие и, казалось бы, необходимые – просто пыль. Сегодня есть, завтра – нету, послезавтра – опять есть, и даже еще лучше, чем были. Черт с ним, с гремящим луком, тем более железных стрел уже – сам видел – осталось раз-два – и обчелся… Ну, что ты смотришь? Давай, затягивай песню… тьфу ты – псалом!

– Я… я не знаю.

– Тогда молитву! Громко и нараспев. И поспеши – нам нужно нагнать монахов.

– Агнус Домини-и-и… – прибавив шагу, послушно затянул Леша.

Александр подпевал ему, как умел – выходило не очень-то складно, зато громко, и всем было сразу ясно – молитва!

Монахи – числом с дюжину, – услыхав сии песнопения, остановились.

– Да благословит вас Иисус и Святая Дева, братья! – подойдя ближе, на католический манер произнес Саша. – Смею ли спросить – куда путь держите?

– Идем в Колонию Юлия, путники, – вполне доброжелательно отозвался седобородый старец с большим, загнутым сверху, посохом, по всей видимости – старший.

– И мы туда же! – молодой человек широко улыбнулся. – Поклониться святой Перпетуе, испросить благости и покровительства во всех наших делах.

– Хорошее дело, – одобрительно кивнул паломник. – Идемте же с нами, добрые люди, ведь вместе куда веселей, да и безопаснее – по дорогам бродят разбойники… избави, Господи.

Седобородый, а за ним и все остальные монахи, и Александр с Малышом – перекрестились.

– Меня зовут брат Силистрий, – улыбнулся старец. – Я тут, у братьев, вроде как за старшего.

– Я – Александр, а это Алексий, племянник.

– Алексей, не Алексий, прабабушка же так назвала! – заспорил было подросток, но Саша нетерпеливо махнул рукой – идем уж. Алексей, Алексий – какая разница-то?

Так и зашагали дальше – впереди – монахи, за ними – беглецы. Продвигались вперед медленно – с чувством, с толком, с расстановкой, как видно, паломники привыкли не спешить, словно бы показывая свою отрешенность от всяческой мирской суеты. Останавливались у каждой развилки, молились, испрашивая у Господа или какого-нибудь почитаемого святого удачного пути и счастья для всех путешествующих. А когда вышли на широкую мощеную дорогу – естественно, римскую, – тут уж устроили целый молебен, крестились и клали поклоны минут двадцать, если не полчаса, после чего сели трапезничать, щедро поделившись едой (уж какая была) со своими новыми спутниками.

– Ну, и зачем нам в Колонию Юлия? – улучив момент, заканючил Лешка. – Нам же в Гиппон надо.

– Зачем нам в Гиппон?

– Ха! Так ты ж сам сказал – идем, мол, в Гиппон Регий, а там… оттуда – в Гадрумет на каком-нибудь попутном судне.

– Какая разница? Поплывешь в Гадрумет из Колонии Юлия… может быть, и я с тобой двину. Еще и ближе. И с чего тебе так дался Гиппон?

– Гиппон привычнее, – чуть помолчав, смутился юноша. – Я там был три раза… А в Колонии Юлия – никогда.

– Ну, вот видишь! Хоть столицу посмотришь.

Закончив трапезу и молитву, паломники вновь двинулись в путь. Отроги крутых гор постепенно сменились пологими холмами и широкими долинами с зелеными виноградниками, оливковыми рощами и садами. То тут, то там попадались засеянные пшеницей поля и окруженные оградами из плоских камней огороды, по обеим сторонам дороги, меж полями, рощами и огородами белели виллы, когда-то римские, а ныне – вот уже около сотни лет – принадлежащие завоевателям-вандалам. Еще первый король – знаменитый Гейзерих – приказал наделить всех своих воинов землей и никогда не брать с них налогов. Вот так и жили – за счет местного населения, а как же еще? Слава богу, земли кругом лежали плодороднейшие, продуктов хватало. Если, кончено, не случалось слишком уж засушливых или слишком дождливых лет.

Все чаще по пути встречались повозки, всадники и бредущие с вилами на плечах крестьяне, скорее всего – посаженные на землю рабы и колоны. Паломники приветливо здоровались со всеми, пели псалмы, молились – и получали милостыню, пусть не такую уж щедрую – хлебные лепешки, кувшинчик вина, сыр, оливки, но и этой пищи вполне хватало, и в пути монахи не бедствовали.

Один крестьянин оказался ну до чего любопытным, так и ехал на своей запряженной быками телеге рядом с братом Силистрием, пока не пришло время свернуть, все расспрашивал о святых мучениках, да о казнях.