Принц вечности

В самих же Великих Очагах вероучение цвело и крепло, хотя и тут люди домыслили божественный завет. Временами домыслы их граничили с отступничеством и могли дать повод для религиозных войн, но клинок в делах веры не значил ничего, и это спасало Эйпонну от серьезных потрясений. Религия была всего лишь идеей, хотя и очень важной, а боги говорили, что за идеи сражаются только глупцы; умные же воюют за власть, земли и богатства. Но с течением веков кое-какие идеи стали навязчивыми и казались уже неотделимыми от власти, богатства и прочих земных благ.

Таким являлось отступничество Пятикнижия, процветавшее среди кочевых тасситских племен. Тасситы включали в Чилам Баль еще одну книгу, пятую, якобы утерянную, – Книгу Пророчеств, в которой будто бы утверждалось, что Очаг Мейтассы будет владеть миром, всей Эйпонной, а также заморскими землями, какой бы протяженности они не оказались. Среди благородных вождей и простых кочевников многие верили, что зал с пятой скрижалью был замурован в древности кознями враждебных Очагов, прежде всего – Одиссара и Арсоланы; спрятан за каменными стенами, дабы из памяти поколений изгладилось предсказанное Мейтассой. Твердо верили в это тасситы и мечтали завоевать Цолан, найти и вскрыть пятый зал храма.

В Сеннаме тайком поклонялись Хардару, древнему богу воинов, охотников и пастухов. Впрочем, то было самое невинное из заблуждений; сеннамиты клялись Хардаром и поминали его перед битвой, но жертв ему не приносили и во всем прочем оставались правоверными кинара. Но в Коатле, где сохранился тайный Клан Душителей, приверженцев Тескатлимаги, дела обстояли серьезней: Великий Ягуар жаждал крови, и потому его адепты охотились на людей, дабы гибелью их ублажить свое божество. В Тайонеле продолжали поклоняться Брату Волку и Отцу Медведю, а сильнейшее из племен, клан тайонельского сагамора, звалось Детьми Волка; воины его носили на шлемах серые волчьи хвосты. В Одиссаре же хранили тайное волшебство кентиога, умение вызывать на воде картины далеких мест и менять внешность.

Но в остальном заветы кинара не нарушались. Святилища, которых имелось немного, были посвящены Шестерым богам – всем вместе, а не одному из них. Храмы почитались местом священным, но молиться богам можно было где угодно, хоть в поле, хоть в мастерской, хоть в харчевне, сидя за чашей вина. Храмы же предназначались для сохранения знаний и божественных заветов, для пророчеств и предсказаний, для обучения киншу, лекарскому искусству и другим умениям, кои отличают человека от невежественного дикаря.

Первым и самым древним считался Храм Вещих Камней в Юкате, но и в иных Уделах были воздвигнуты святилища. В Тайонеле, у гигантского водопада близ моря Тайон, был выстроен Храм Глас Грома, чьи жрецы умели различать в грохоте падающих вод божественные пророчества и советы. К западу от атлийских рубежей, в пещере на берегу Океана Заката, был Храм Мер, где хранили камни, бронзовые стержни и сосуды, с помощью которых отсчитывали вес, длину и расстояние; там же находился сталактит, сочившийся каплями влага, и всплеск – время меж падением двух капель – измерялось полутысячей человеческих вздохов. Но после того, как в десятый век Пришествия содрогнулись огненные горы, вода в подземном источнике иссякла, и с тех пор время отсчитывали по кольцам на мерных свечах и падению капель в стеклянных сосудах.

Еще был Храм Арсолана в Инкале, а в Хайане, одиссарской столице, воздвигли Храм Записей. Там хранились архивы и книги, карты, рисованные на пергаменте или вылепленные из глины на больших медных подносах, старинные изваяния и маски, изделия из перьев, раковин, нефрита и яшмы, и прочие редкости, коими был богат Одиссар.

Были и другие храмы, но все они предназначались для хранения заветов и мудрых книг, но не для молитв. Молитва, общение с Кино Раа, являлось личным делом каждого; и, молясь, человек не клянчил милостей у богов и не каялся в грехах. Он обращался к ним, поверял тайны своей души, в надежде получить совет или знамение. Это единственное, о чем просили богов Эйпонны; почти единственное, если не считать милосердия к умершим.

Вот и все о богах. Для обитателей Эйпонны они были такой же реальностью, как земляной плод или тростник, из которого плели циновки; ведь боги, подобно плодам и тростнику, были и оставались неотъемлемой частью мира. Люди не страшились их и почитали, зная, что Шестеро Ахау – не гневные капризные ревнивцы, но мудрые советчики, ведущие человека путем сетанны, утешители, что облегчают муки тела и страдания души.

И все было бы хорошо, если бы боги, принесенные Ветром из Пустоты, побывали не только в Срединных Землях, но и в Риканне, наделив ее обитателей своей мудростью и своей кровью. Но этого не случилось; и то, что не сделали боги, предстояло завершить людям.

ГЛАВА 3 День Пальмы месяца Света. Западная Ибера, побережье Бескрайних Вод