Принц в розовом пальто

Евгений Борисович на мгновение прерывается, окидывает каким-то ехидным взглядом присутствующих и продолжает читать далее.

“…Но позволь дать маленький совет вдогонку. Ты все эти чопарды-бушероны носи лучше там, где нет настоящих знатоков изделий от настоящих мастеров. Потому что в том ларце нет лелеемых тобой в мечтах бриллиантов. Там лишь прекрасно выполненные, на первый взгляд почти не отличимые от настоящих фальшивки. Такие же, как ты, твои слова и твои эмоции. Или ты реально думала, что у меня под подушкой лежат сокровища, достойные английской герцогини? Я тебя умоляю. Да, признаюсь, я хитрила. Покупала что-то стоящее, надевала его пару-тройку раз куда-нибудь, а потом шла к ювелиру и беззастенчиво вставляя вместо бриллиантов дешевенькие фианиты. И складывала в ту саму шкатулку, хвастаясь в том числе и перед тобой растущей горкой мнимого богатства. И так все последние года. Знаешь, Оксана-Ксантиппа, единственное настоящее твое чувство — зависть. И поэтому единственное настоящее, что тебе достанется от меня — тяжеленная шкатулка из настоящего железного дерева. Но она тоже стоит немало. Так что не считай себя обиженной. Владей на здоровье. Железное.”

Красная от ярости Оксана, успевшая вернуться к окончанию чтения, стоит в дверях, с трудом держа перед собой большую тяжелую коробку из темной древесины.

— Старая сука, — шипит женщина. — Не зря я ее ненавидела всю жизнь. Стерва! Тварь! Да я бы ее… Аркадий, мы немедленно уходим!

Аркадий, спокойно сидящий на диване, лишь слегка поворачивает в ее сторону голову и безразлично кивает ей в сторону двери.

— Уходи. Никто не держит. И свое наследство забирай. Права была тетушка, ничего ты кроме железной пустой коробки не заслуживаешь. Я никуда не уйду, пока не выслушаю все, что хотела сказать нам всем Анфиса. И не пытайся устроить очередную истерику или скандал. Не до тебя. Честно.

Евгений Борисович кивает молодому человеку в форме охранного агентства, и тот что-то тихо шепчет на ухо собравшейся было что-то сказать Оксане. И та словно сдувается на глазах. Но на нее уже никто не обращает внимания.

— Теперь ты, Аркаша, — обращается от имени нашей несломленной даже в посмертии королевы ее душеприказчик. — Я надеюсь, что ты знаешь правду обо мне и своих родителях. В противном случае я, возможно, сделаю сейчас тебе больно. Но боль не всегда означает зло, поверь, я в этом кое-что смыслю. Твое имя… мы с твоим отцом придумали его задолго до твоего рождения. Были очень заняты подготовкой к свадьбе, но все же вечерами, лежа в кровати, перебирали имена для мальчиков и девочек. И выбрали Аркадия и Елизавету. Потому что очень хотели ребенка. Я так думала когда-то. Да. Твой отец и я. Именно за него я собиралась замуж. Именно его любила и хотела прожить с ним до конца своих дней. И именно он ушел от меня к моей двоюродной сестре за две недели до торжества. Вот это было больно, Аркаша. Я думала, что возненавижу вас всех так же ярко и остро, как до этого любила. Но время все расставило по своим местам. И время показало, что все должно было случиться именно так и никак иначе. И как бы то ни было, ты единственный родной мне по крови человек. Так что квартира, вся мебель, обстановка и почти вся библиотека за определенным исключением, машина и гараж — по праву крови твои. Я надеюсь, что эта материальная база позволит тебе наконец оторваться от той скудной сиськи, к которой ты так надолго прикипел. Ну а если нет… Что ж, любовь зла. Не мне тебя судить, ибо сама грешна. Ведь так и не решилась больше попробовать полюбить кого-то более достойного…

Побледневший Аркадий громко выдыхает и лишь стискивает крепче кулаки.

— Черт, что-то подобное я подозревал. Не зря же родители не любили мои вопросы о том, как они познакомились, и вечно путались в описаниях этого самого знакомства. И теперь понятно, почему тетушку никогда не приглашали на семейные торжества, хотя дед с бабкой нет-нет, да и приезжали к ней погреться на море. Собственно, именно бабушка когда-то и познакомила меня с Анфисой. С того лета я и начал с ней общаться. Эх, Анфиса, почему ты не рассказал мне раньше?

— А зачем? — тихо спрашиваю я. — Вы бы ничего не могли сделать с этой информацией. Она бы омрачила ваше общение с родителями и самой Анфисой. Вызвала бы лишние ненужные вопросы. А сейчас… Ее смерть стерла эти шероховатости и сделал ее свободной от необходимости хранить эту тайну, а ваших родителей от чувства вины. Думаю, и вам не стоит их в чем-либо винить. Потому что… поступи они иначе, вас бы не было, — я понимаю, что все повернулись и слушают меня, а Евгений Борисович прервал чтение и ждет, пока мы с Аркадием закончим этот внезапный диалог. — Простите, я увлеклась.

— Ничего страшного, Лиза. Вы как раз следующая. Итак… где это… ах, вот, да.