Принц в квадрате

— Это такие жемчужницы, которые живут в пресной воде и вертикально лепятся к скалам. В водопадах их полно, а жемчужины у них крупнее, чем речной жемчуг, и прозрачнее, чем морской, — охотно пояснила Диана. — Я давно хотела себе ожерелье из таких!

Невольно я подумала, сколько в этом мире может скрываться чудес и возможностей. Мне стало грустно, что я увидела лишь малую часть его, и не получила ни малейшего представления ни об экономике, ни о других странах, ни об истории, и уж меньше всего об обычаях. Впрочем, я — сухая и холодная женщина, а потому не склонна много грустить о вещах столь эфемерных. Куда больше меня угнетало осознание, что по возвращению муж потребует от меня скрупулезнейшего отчета обо всем увиденном — как же, ведь я умудрилась пережить самое настоящее фэнтези-приключение — а я ничего толком и не смогу ему рассказать.

С риском для жизни мы вскарабкались по крутому склону под сам водопад. Меня по очереди страховали все лазутчики из отобранного Тиэллином десятка. Если бы не Олегова магия, мне бы несдобровать: такой комбинации тупости и неуклюжести, которую я умудрилась проявить, они бы никому не простили.

Наконец мы оказались у самой двери. С близкого расстояния она вполне угадывалась под наростами мха.

— Как ее открыть? — спросил Тиэллин недовольно (а с чего бы ему быть довольным, если мы все теснились на небольшом скальном козырьке).

— Мы не смогли этого понять, — покачала головой Диана. — Я думала, что госпожа, которая предсказала существование хода и определила, где он может находиться, скажет…

Я не стала озвучивать мысль, что, ежели ход предназначен для того, чтобы выводить прочь из замка — а вовсе не для скрытного проникновения внутрь — то дверь вполне может снаружи и не открываться. Вместо этого я положила руки на влажный мох. Камень вовсе не спешил расступаться под моими ладонями.

— Скажи «друг» — и войди… — пробормотала я. Да, я сухая и холодная женщина, но даже мне иногда не чужда попытка пошутить.

Мне пришлось отпрянуть — с легким скрипом петля провернулась. Дверь открывалась вовнутрь. Перед нами оказался узкий, но высокий лаз — один человек вполне мог там выпрямиться во весь рост.

— Поразительно! — воскликнул Тиэллин. — Моя госпожа, вы все больше и больше поражаете меня своими талантами.

— Это уже даже несмешно… — мрачно пробормотала я, гадая, что еще Максим мог читать ребенку на ночь. Некрономикон? Институтский учебник по квантовой физике? Или все проще, и виноват Питер Джексон? Оля была еще слишком мала, когда фильм шел в кинотеатрах — или ее вообще не было? — но, вроде бы, повторяли по ОРТ…

Надеюсь, что с прочими проблемами Мории мы там не столкнемся.

Но нет — тоннель оказался таким простым и каменным, что даже неинтересно. Ни одного птеродактиля. Пару раз в нас из стен полетели стрелы, еще пару раз, наступив на плитку, мы открывали впереди яму, полную торчащих кольев. К счастью, лазутчики Тиэллина не зря ели свой хлеб — все ловушки мы обошли так быстро, что даже рассказывать об этом неинтересно.

И вот мы оказались в конце подземного хода. Он, действительно, выводил к тронному залу. Там даже оказалась небольшая комнатка с каменными полками, на которых мы обнаружили факелы и сумку (сунув нос внутрь, я без особо удивления узрела запасной комплект чистого белья, книжку на непонятном языке и мешочек с печеньем). Запирала выход такая же каменная плита, как и та, через которую мы вошли. Эта казалась гораздо чище, всю ее оплетали узоры, а в центре приманчиво посверкивал самый обыкновенный глазок.

— Эт-то что еще такое? — озабоченно произнес наш эльф-предводитель и приник к глазку. Какое-то время он наблюдал через дверь, потом ругнулся, потом обернулся к нам и сказал:

— Прошу прощения у дам! Мы попали прямо во время королевского совета. Аврелий рассказывает о своих черных планах.

— Можно мне посмотреть? — спросила я.

Тиэллин даже в этой тесноте умудрился изобразить поклон — и пропустил меня к глазку.

Обзор был не очень хорош — я увидела затылок Аврелия, на котором сидела черная угловатая корона — чем-то она подозрительно мне напомнила головной убор Каракатицы из мультика про Русалочку. Олега я не видела — возможно, он сидел по другую сторону от Черного властелина. Зато я увидела костер, который горел посреди зала. Помпезный бортик из черного мрамора наводил на мысль, что это такой фонтан. Алые у корня, к концам языки пламени отливали черным. У костра, связанные, на коленях стояли Мадрагор и Юнгес — удивительно бледные и перепуганные. Если учесть, что охранял их орк, который мог бы без грима сниматься в фильме об оживших мертвецах, я не могла их обвинять за это.

— Как они их схватили? — тихо спросила я у Тиэллина.

— Уч-ченые мужи! — проскрежетал зубами тот. — Чтоб я еще раз взял эту братию в поход! Ну, моя леди, открывайте дверь.

Будь я чуть поэмоциональнее, я бы, наверное, не удержалась и рявкнула бы на него «как?!» Но я вовремя вспомнила о своей сухости и холодности, а потому просто стукнула по двери кулаком, ударила ногой и выругалась непечатно: так приходилось иной раз поступать с нашей входной дверью.