Принц теней

Каду позже высказала мнение, что Хмиши скорей согласился бы умереть в той нелепой схватке, чем ранить мастера Якса. Льешо наотрез отказался терять друга в подобной игре. Он не допустит, чтобы они стали врагами, а с другой стороны, знал, что никогда не сможет доверять учителю, если Хмиши погибнет от его руки. Поэтому он набросился на мастера, схватил его за руку с ножом и крикнул Хмиши, чтобы тот спасался бегством. Якс стряхнул с себя Льешо и повернулся к нему с полным ярости взглядом. Чуть ли не рыча, Хмиши неистово кинулся на него и едва не сбил с ног, поскольку учитель не успел перестроиться для защиты. Началась настоящая схватка между мастером Яксом, с его многолетним опытом и выдающейся ловкостью, и Хмиши, всей своей сущностью настроенным на убийство противника. Первый погиб бы, если бы трое гвардейцев не рискнули скрутить юношу, в то время как четвертый разоружил его.

— Мне плевать, кто ты, — выкрикнул Хмиши, вырываясь из державших его рук. — Тронешь его, я убью тебя. Где бы то ни было. В любое время. Я убью тебя.

Для Льешо время остановилось в леденящей агонии. Все замерло, кроме капель крови из пореза на лице Хмиши и более поверхностной раны под ухом мастера. Льешо мог пройти мимо них незамеченным, как призрак среди мертвых, пробуя их кровь и делая выбор, кто будет жить, а кто умрет. Ему самому хотелось тогда убить мастера Якса, но учитель смотрел на Хмиши с облегчением, словно снял напряжение, мешавшее ему несколько недель тренировок.

— Вы готовы, — сказал он. — Приведите себя в порядок и собирайтесь к походу. Все. Утром мы едем в провинцию Тысячи Озер.

Готовы. Завтра Льешо исполнится шестнадцать. В Фибии он сейчас проходил бы обряд очищения. Накануне дня рождения он молился бы, медитировал, постился, ел только фрукты в полном ладана Храме Луны. Братья рассказывали, что запах фруктов стоял всю длинную ночь, а их пустые желудки бурчали. Льешо слышал, как слуги смеялись над воровавшим сливы Адаром, который пробовал приношения после кануна шестнадцатилетия.

Шутки и церемония лежали лишь на поверхности обряда. Долгой ночью принц становился мужем богини во всех смыслах и получал из ее рук подарки жениху от вселявшегося в него духа. Эти дары приносили ему зоркость и владычество над живой природой. Если же богиня не примет его, то утром он оставит храм, став обыкновенным смертным.

Льешо не ожидал, что богиня выберет его в мужья, однако он не хотел входить в новую суровую жизнь неоперившимся мальчиком. Поэтому сегодня он соблюдет обряд приготовления к обеим дорогам: во взросление и в неизвестность. Юноша оставил друзей, направляющихся на кухню, выбрав одну из многочисленных тропинок лагеря. Он прошел по нескольким словно эфирным мостам в маленькую часовню в глубине садов ее светлости. Низко поклонившись богам храма, он вытащил фибский нож и положил его на алтарь. Край лезвия касался колен сидящей богини. С великим почтением, чтобы она приняла его несостоятельность, Льешо сел, приняв положение для медитации, и в одиночестве начал долгое наблюдение.

ГЛАВА 16

Когда спустилась темнота, сомнения Льешо расползлись о углам часовни, подсматривая за ним жаркими глазами. Священники умерли, не было никого, чтобы молитвой зазвать богиню к жениху. Размеры храма ее светлости не сравнить с вратами небес, где обитает богиня. Как же она отыщет нареченного? Да и станет ли она искать его, заброшенного так далеко? Нет предвестников, которые напомнили бы, что пришло его время.

Приложив огромное усилие, Льешо отставил в сторону дурное предчувствие. По углам шарят лишь крысы, привлеченные прохладой каменного алтаря. Как и они, юноша должен довериться богине и ждать ее решения. Сидя, скрестив ноги, перед мраморным изваянием, Льешо предался размышлениям о прошлом, о том, что он прошел достаточно длинный путь, чтобы стать мужчиной. Ему вспомнилась мать, держащая его на коленях в библиотеке Храма Луны, отец, возвышающийся на троне во Дворце Солнца. Перед ним сменялись картины жизни: Долгий Путь, рабство, Льек, говорящий с ним с того света, и господин Чин-ши, отчаянно пытающийся вылечить умирающее море и проливающий кровь раскаяния на песок арены; ее светлость, наблюдающая за ним в оружейной, опрашивающая его в присутствии мужа, обучающая его запретным секретам Пути.

Погрузившись в воспоминания, Льешо стал анализировать свои поступки. Что ему не удалось? Приложил ли он все силы на службу Той, которой поклонялся? Доказал ли свою преданность? Будет ли богиня благосклонна к нему?

В полночь юноша заметил в часовне чье-то присутствие: ее светлость принесла свежие персики.

— Мир — самый большой дар, которым может осчастливить нас богиня, — сказала она, поднимая кусочек фрукта; золотую кожуру осветили свечи. — Говорят, люди понимают, как он ценен, только с тоской оглядываясь на годы его войны. Другие считают, что этот дар ничего не стоит, он награда за вражду. А что думаешь ты, Льешо?

Она протянула персик, сочный и нежный, столь непохожий на нее саму.