Принц теней

— Не совсем так, — без дальнейших пояснений заявил генерал Шу. Он внимательно оглядел Льешо и дал короткое наставление: — Опусти подбородок. Ты, по крайней мере, должен сделать вид, что боишься меня, Льешо, иначе я больше не смогу с достоинством вести себя на невольничьем рынке.

— Как вы можете гордо держаться, покупая и продавая живых людей? — негодующе спросил Льешо и сразу же поднял правую руку в знак того, что зря затронул данную тему. — Знаю, меня это не касается. Я обязан вам за возможность вернуть Адара. Не мое назначение служить чьей-либо совестью.

— Вот именно, — ответил Шу тоном, установившим между ними такое расстояние, что Льешо даже дважды взглянул на него, удостовериться, что рядом с ним знакомый генерал, а не чуждый незнакомец благородных кровей.

Истинный ученик бога-мошенника, столь многоликий. Льешо засомневался, того ли он нашел человека.

Не промолвив ни слова более, Шу отправился вперед. Льешо подстроился под его темп, по правую руку шел Бикси. Они избрали иное направление, чем вчера, и Льешо догадался, что на площадь они попадут через бараки для рабов со стороны храма Семи Богам. Выйдя на улицу, он увидел Каду, которая выделывала антраша в нелепой сверкающей одежде, и Маленького Братца в форме имперского караула, протягивающего шапочку с кисточкой для монеток. Толпа хохотала, когда Каду пародировала стражника, на которого верещал обезьяним языком сержант, танцуя прямо на ее голове.

Генерал Шу, как заметил Льешо, пытался подавить улыбку. Его добродушный настрой испарился, когда они подошли к невольничьему рынку. Загоны этим утром были переполнены. Льешо старался не смотреть на них, но все же чувствовал, как краска сходит с его лица. Аукцион уже начался. Люди самых разных рас, о существовании которых юноша и не знал, одетые столь странно, что трудно и вообразить, столпились на площади.

— Вот великолепная особь, знающая ремесло изготовления сундуков и гробов, — хвалил раба торговец, показывая рукой на обнаженного человека со скованными за спиной руками, которого била крупная дрожь. — Довольно приличен для использования в доме, достаточно сильный для тяжелой работы.

Толпа потенциальных покупателей прильнула к сцене, чтобы разглядеть бедного невольника, представленного на всеобщее обозрение.

Бикси озирался по сторонам с широко раскрытыми глазами. Он родился рабом и прибыл на Жемчужный остров в результате частной продажи, поэтому за его спиной не было воспоминаний о рынке и рабских бараках. Тем не менее он отвернулся, чтобы не видеть происходящего.

— В загоне раздаются стоны, похожие на блеяние скота, — сочувственно отметил Бикси.

— О богиня, — с дрожью в голосе и стуча зубами произнес Льешо. — О богиня, я не могу. О богиня, не могу.

Бикси остановился. Он попытался схватить руку Льешо, но тот вывернулся.

— Не трогай меня! — крикнул юноша и вновь погрузился в свои мучения.

Бикси взглянул на продолжавшийся своим чередом аукцион, затем на друга и решил не думать, что это за ощущение — стоять на сцене.

— Его, кажется, сейчас стошнит! — как можно тише сказал он генералу Шу.

— Льешо!

Генерал поймал юношу за руку и хорошенько встряхнул, пока его взгляд не сфокусировался на лице Шу.

Следующей на сцену поднялась женщина, тщетно пытающаяся удержать разорванное платье на груди. Ее плач захватил внимание Льешо, но генерал взял его за подбородок и повернул на себя.

— Вот так лучше, — сказал Шу. — Никто не причинит тебе вреда. Только смотри на меня. Бледность привлекательна до определенной степени, но мы же не хотим, чтобы торговец подумал, что ты болен.

Льешо кивнул в знак того, что все понял, и изловчился пройти мимо загонов с рабами, хоть и ежеминутно вздрагивал. Каждый стон он воспринимал как удар по лицу. Юноша чуть ли не завидовал сестре, умершей в Кунголе и избежавшей ужаса и унижения аукциона рабов.

В день торга счетный дом выглядел иначе. Скользящие панели, отделяющие гостевой холл от остальных комнат, были сдвинуты в сторону, чтобы образовать одно большое помещение. Теперь каждый отдел представлял собой альков для осуществления сделок. Кругом толпились гарнские торгаши и посредники, выкрикивающие суммы и машущие листками бумаги и кошельками с монетами. Льешо не мог понять, как они определяют конечного покупателя, да и продавца, и за что отдавались переходящие из рук в руки деньги.

Потом он догадался, что у стола справа выстроились покупатели, ожидающие завершения сделок. У стола слева торгаши получали свои деньги, подсчитывали комиссионные, налоги и отходили. Кричащие люди пытались заключить сделки и с теми, и с другими. Продавцы в основном были представлены гарнами, и Льешо подался назад, спрятавшись за спиной генерала Шу, словно торговцы могли узнать его и убить, как когда-то родителей и сестру.

Однако их никто не замечал, пока генерал Шу не подал голос.

— Где женщина-торговка? — спросил он с таким нетерпением и раздражительностью, что Льешо его не узнал. — Она обещала мне пятерых пухленьких мальчиков и лекаря, чтобы лечить их!