Принц темных улиц

Эрик восхитился выдержкой детектива. Сам он не то чтобы был напуган, но с опаской всматривался в изменившиеся черты лица Двоедушника. Обратил внимание на дерганый жест, которым Лейб Каховиц поправлял волосы, спадавшие на лоб, и выкручивал кисть руки, которая ранее, при жизни бандита, была железной. И выражение лица, и жесты, и интонации принадлежали Фролю. При жизни помощник Однорукого старался произвести на собеседников благоприятное впечатление: речь его была правильной, костюм – дорогим, а физиономия – смазливой. Именно за эти качества глава банды «Железные кулаки» и поставил Фроля смотрящим на Новую площадь, где жил весь цвет города. Сейчас же, при виде старшего детектива, бандит, позабыв о хороших манерах, огрызнулся:

– Да пошел ты!

– Не могу. В расследовании появились новые обстоятельства, – проигнорировав оскорбление, возразил Фриз.

– Мне плевать, что у тебя там появилось! Признания я подписал, больше ничего не скажу! Да и вообще я мертв!

Черты лица Двоедушника вновь исказились, Фроль явно собирался уйти, не попрощавшись.

– Вам, возможно, и плевать, а вот вашей любовнице – вряд ли, – поторопился произнести Эрик, пытаясь задержать мертвеца. Вернее, его душу.

Лейб замер и чужим хищным взглядом уставился на мастера механики:

– Не смейте! Не трогайте ее!

– Мы-то не тронем, а вот если о ваших шашнях узнает Однорукий, фрау несдобровать, – поддакнул Фрайбергу детектив.

Они с Эриком, словно опытные таперы, играли в четыре руки, то и дело уступая друг другу ведущую партию и позволяя солировать.

– Я видел ее сегодня, – вновь вступил Фрайберг. – Совсем расклеилась, не может держать себя в руках. Шарф ваш на поминки нацепила. А ведь адвокат мог узнать улику.

Двоедушник вскочил на ноги и сжал кулаки, а Фриз взял допрос в свои руки:

– Ну-ну, гер Фроль, не нужно нервничать. Я не собираюсь вредить вашей даме. Наоборот – хочу защитить. Именно поэтому и вызвал вас, можно сказать, с того света для приватной беседы. – В голосе детектива послышались обманчивые отеческие нотки: – Вы потому и признались в убийстве, а затем и покончили с собой, гер Фроль? Боялись, что палач из Айзенмитта докопается до сути, а нанятый адвокат догадается о вашей связи с сожительницей Однорукого Джо? Тогда ни вам, ни вашей фрау мучительной смерти было бы не избежать.

Двоедушник оскалился, некрасиво обнажив зубы, а Фриз продолжал давить:

– Хотя бы теперь скажите мне правду!

– Что вам от меня нужно?! – рыкнул Фроль.

– Ведь именно этот шарф вы купили в ателье фрау Мёркель? Но подарили его не Фионе Ле’Ройс, как признались ранее. Вы подарили его своей любовнице. Сожительнице Однорукого Джо, с которой у вас был тайный роман. Так?

– Разнюхал! Докопался, старый хрыч! – прорычал Каховиц голосом Фроля, а затем прижал шарф к лицу и как-то по-детски всхлипнул.

– Работа у меня такая – раскапывать и разнюхивать, – развел руками детектив, соглашаясь. – Обещаю, что глава банды «Железные кулаки» не узнает о вашей связи. Во всяком случае, не от меня. Но важно, чтобы вы наконец-то признались в том, что взяли на себя чужую вину. Или все же это вы убили Фиону Ле’Ройс?

– Да на кой мне сдалась жена земляного? – огрызнулся Фроль и выругался, упомянув сомнительные, на его взгляд, достоинства дамочки.

– То есть Однорукий не приказывал вам устранить фрау Ле’Ройс, чтобы развязать войну между бандами? – уточнил Эрик.

Двоедушник криво усмехнулся:

– Войну? Да мы бы и так прибрали город к рукам, добро от мэра Грубера у нас давно есть. К чему нам лишняя морока с этим убийством?!

– Значит, вы покончили с собой, потому что хотели скрыть отношения с сожительницей Однорукого? Пытались ее защитить? – не отставал с расспросами Фриз и буркнул себе под нос: – Глупо.

– Глупо? Да он бы уничтожил Лору! Он бы ее убил, предварительно пустив по кругу! – зло выкрикнул Фроль, бросив гневный взгляд на детектива. – Как только вы пришли ко мне с тем шарфом, я сразу понял, что нам с Лорой хана! Да еще эта старуха Мёркель подтвердила покупку! Уж лучше сознаться в чужом убийстве, чем позволить Джо обо всем пронюхать. Вам всего-то надо было побыстрее закрыть дело и осудить меня. Но палач из Айзенмитта – совсем другое! Эта тварь легко могла меня расколоть, и в ту же ночь моими кишками украсили бы стены камеры! А Лору… ее бы…

Двоедушник вдруг резко замолчал, а затем прищурился:

– Вы что же, допрашивали ее? Подставили?!

Никто из присутствующих в комнате не успел даже шагу ступить. Мужчина молнией ринулся к детективу, стащил с дивана и опрокинул навзничь на ковер. Двоедушник с силой сжал руки на тонкой старческой шее, осыпая беднягу Фриза проклятиями.

Эрик первым опомнился и подскочил к железнорукому, прочно занявшему тело Каховица. Но пока он оттаскивал Двоедушника от детектива Фриза, подоспел Удо. Глава банды прижал ладонь ко лбу Лейба и выкрикнул:

– Vade! Quitem!

Кулак Каховица замер в воздухе. По лицу словно прошла рябь. Мужчина вздрогнул и обмяк на ковре рядом с Фризом. А старший детектив, шумно откашливаясь и тяжело дыша, трясущейся рукой достал платок, чтобы стереть кровь с разбитой губы.