Принц темных улиц

– Да даже если и так! У каждого третьего в Дункельмитте новые или фальшивые метрики! – горячо возразил вдовец, а Эрик молчаливо согласился, ибо был в числе этих «третьих». – Лично я не вижу ничего дурного в том, что Фи – чужестранка.

– Согласен, в этом нет ничего дурного. Только ведь жена не говорила тебе, что приезжая? Почему?

– Не знаю, – насупился Ле’Ройс. – Может, забыла?

Эрик недоуменно покосился на приятеля. Странно, простачком вроде не был, руководил бригадами, обладал деловой хваткой и смекалкой. Но все, что касалось жены, воспринимал с наивностью ребенка.

Фрайберг не стал добавлять, что фрау Ле’Ройс, судя по всему, желала «забыть» не только свой возраст и страну, из которой приехала, но и собственное неприглядное прошлое. Об этом они узнают позже, когда Фриз с пристрастием допросит инспектора, отвечающего за порядок в Старом городе.

Увы, инспектор Пошнер оказался крепким орешком. Он все отрицал. Хватался за сердце, багровел, прикладывал платок к влажным щекам и лбу, но упорно стоял на своем:

– Говорю же вам, детектив Фриз, с документами фрау Ле’Ройс все чисто. Она местная, я проверял!

– А как так получилось, что девушке понадобилась новая метрика? – вцепился в противника Фриз.

– Так прежнее свидетельство сгорело вместе с домом, в котором девчонка жила с отцом! – нашелся инспектор. – После смерти родителя Фиона устроилась в храм послушницей, и Ирма лично попросила меня восстановить документик. А как не помочь сиротке?

– И где же жила Фиона Ле’Ройс до того, как прийти в храм? Кем были ее родители? Надеюсь, вы это проверили, гер Пошнер, а не записали со слов девушки? – прищурился детектив, наступая на инспектора.

Кабинет хоть и был просторным, но сейчас складывалось впечатление, что места здесь маловато. Эрик давно обратил внимание, как Фриз, не повышая голоса и не угрожая, умел создать для собеседника неприятную, давящую атмосферу.

– Все проверил! – Пошнер закивал и принялся рыться в шкафу, выкладывая на пол папки с документами.

Одну из них он наконец-то раскрыл, пролистнул дрожащими пальцами страницы, а затем, остановившись на желтой бумаге с вензелем, радостно вскрикнул:

– Вот! Говорю же, все чисто! Родители Фионы Ле’Ройс, в девичестве Кормик, жили на улице Беттлер. Ну, знаете, бедный район, там «скворечники» деревянные из двух комнат. Мать умерла давненько, девчонку воспитывал отец. Он и явился виновником пожара, а потому что пить надо меньше! Когда дом сгорел, Фиона осталась без семьи и крова. Хорошо, у нее был целительский дар, хлипенький, но благодаря ему жрица взяла девочку послушницей. Не о чем переживать, гер Фриз!

Эрик заметил, что Ле’Ройс расслабился. В словах инспектора не было ничего подозрительного. Но имелась одна нестыковка, на что и указал детектив:

– А как объяснить тот факт, что по документам, которые выдали фрау Ле’Ройс, ей двадцать, а наш эксперт определил, что дамочке не меньше двадцати четырех?

– Да что ж тут объяснять? Попросила девчонка скостить ей пару-тройку годков, а мне что, жалко? А какой женщине не хочется быть помоложе! – Инспектор весело подмигнул детективу, но тот лишь нахмурился.

– В каком доме, говорите, проживала семья Кормик?

– В доме…

Пошнер уткнулся в бумаженцию, а затем прочитал:

– Дом девять по улице Беттлер.

– Проверим. – Обещание детектива звучало как угроза. – И как часто к вам обращается благочестивая Ирма с просьбой поменять послушницам документики?

– Так это, как все… – замялся инспектор, покосившись на Ле’Ройса, и вытер пот с одутловатого лица.

– Часто, я так понимаю, – криво улыбнулся Фриз.

– Фальшивками я не занимаюсь, детектив, если вы об этом! А послушниц Ирма каждый год берет, многие – из неблагополучных семей. У кого родни нет, кто от побоев сбежал. Проверяю и выдаю новые метрики взамен утерянных, – пояснил Пошнер, оправдываясь. – Чего ж не помочь бедным сироткам?

– Угу, за достойное вознаграждение, – проворчал старший детектив и не прощаясь покинул кабинет.

Фрайберг с Ле’Ройсом последовали за ним.

В приемной секретарь – моложавая фрау с приятными взору округлостями – даже не успела предложить гостям чаю. Детектив в компании вдовца и мастера механики стремительно пронесся мимо, покидая маленький особняк с облупившейся розовой краской на стенах, с портиком над входом и четырьмя колоннами. Среди бурых кирпичных домов с железными крышами и мрачных зданий мануфактур с высокими черными трубами строение, в котором разместилось местное отделение полиции, выглядело нелепо – словно изящная кремовая розочка на буханке хлеба. Впрочем, как и все в Старом городе, где нищета бродяг соседствовала с роскошью внезапно разбогатевших нуворишей.

– Вот видите, все в порядке, гер Фриз, – с облегчением выдохнул вдовец. – А то, что Фи убавила себе пару-тройку годочков, – это не преступление.

– Не преступление, – согласился детектив. Достав из портсигара папиросу, он помял ее костлявыми пальцами. – Вопрос лишь в том, зачем она это сделала.