Принц темных улиц

– Как же пожертвования? – Эрик устроился на пассажирском сиденье, внимательно слушая друга.

– Пожертвования – дело добровольное, – вздохнул Ле’Ройс. – Меня ведь тоже никто не принуждал Ирму благодарить за знакомство с Фионой. Так, намеками все говорилось, но я и сам был не прочь…

Вскоре мобиль затормозил возле солидного кирпичного дома с боковой пристройкой, отведенной под мастерскую, и разговор пришлось прекратить. Фрайберг попрощался с приятелем и покинул теплый салон.

Злой ветер растрепал волосы, и те нещадно хлестали по лицу. Котелок Эрик забыл в доме Фриза, а может, оставил в молельне. Дома он первым делом сбросил с себя одежду и направился в душевую. Просторная комната вскоре наполнилась густым паром. Горячая вода и кусок хвойного мыла смыли грязь и усталость. Повернув вентиль, Эрик какое-то время стоял, прислонившись спиной к теплому дереву, и вдыхал терпкий аромат. И предвкушал, как разгоряченная кожа коснется прохладной простыни, а он забудет произошедшее с ним как страшный сон. Но, подойдя к зеркалу, замер, разглядывая знак поцелуя смерти. Рубцы затянулись, но оставили розовую отметку. Но не она напугала мастера магической механики. Кожа на плечах и руках покрылась чернильной паутиной, которая неотвратимо напоминала о событиях прошлого вечера.

Фрайберг с силой ударил кулаком по зеркальной поверхности, и она расплылась такой же мелкой сеточкой, что и рисунок на теле. На ладони образовался порез, выступила кровь, но боли он не чувствовал. Только злость. Он стихийный маг, и точка!

Ругаясь, Эрик забинтовал руку и, облачившись в домашнюю одежду, поднялся в мансарду. Он долго стоял возле тайника, не решаясь достать дневник отца. Но все же нашел в себе мужество и прочитал страницы, где говорилось о странном недуге матери.

Агнус не писал открыто, какая болезнь поразила жену. Но симптомы были схожи с теми, что испытывал Фрайберг. Отец признавался, что по этой причине семья переехала из столицы на остров, закрывшись от мира. По этой же причине наследный принц подумывал отказаться от трона. Агнус рассказывал, как увлекся алхимией и мечтал создать редкий антидот, который сможет восполнить жизненные силы жены и противостоять жажде. Принц-ученый экспериментировал с магической механикой и магией эфира, чтобы построить уникальную пирамиду перехода и обмануть время, победить проклятый дар.

Эрик сжал кулаки. Он всю жизнь гордился тем, что стихийник. Мечтал о любви и о семье. В глубине души лелеял надежду, что когда-нибудь станет достойным правителем. А теперь…

Нет-нет… его мать была целительницей, а не…

Фрайберг со злостью отшвырнул дневник в сторону.

К нему не мог перейти ее проклятый дар!

Ведь не мог же?..

Неужели темное прошлое, которые скрывали Агнус и Ливия, неумолимо настигло их сына, чтобы разрушить его будущее?

От мрачных мыслей Эрика отвлек шум. На приборной панели замелькали цифры, в центре пирамиды закружилась вихревая воронка. Фрайберг с интересом наблюдал, как помещение заполняется плотным туманом, который, впрочем, вскоре рассеялся. А на полу лежал белый конверт. Выждав несколько секунд, Эрик забрал послание и развернул лист, вчитываясь в строки. Райнер Морган сообщал, что наконец-то обнаружил ошибку в расчетах. Портал исправно работал, но они растянули временной коридор, поэтому послания идут несколько дней и часов, а не минут и секунд, как должно быть.

Фрайберг написал ответ и собирался активировать механизм. Он потянулся к панели, но изменить настройки не успел. Сработали ночные защитные ловушки, а в дверь постучали.

Эрик с раздражением выглянул в окно, чтобы посмотреть, кого там принесло в столь поздний час? Но различил на крыльце фигуру, закутанную в плащ.

Неужели старший детектив Фриз решил обсудить его вмешательство в расследование? А может, Ле’Ройс вернулся с предложением составить компанию и напиться? От последнего Эрик бы не отказался. Настроение после прочтения дневника и мрачного открытия было препаршивым.

Мастер механики спустился на первый этаж и остановился на нижней ступени, когда услышал встревоженный голос Магды Ленц:

– Эр, открой! Я знаю, ты там! Мы должны поговорить! Я не могла поступить иначе, пострадал бы Питер и ты… Эр…

Больше всего на свете ему хотелось распахнуть дверь, сжать Магду в объятиях и стереть поцелуем прошлые ошибки и обиды. Но…

Эрик сел на ступеньку и опустил голову на руки.

Ведь если окажется, что он наследник дара смерти, то о каких отношениях, тем более семье, можно говорить? Даже если спустя время он научится контролировать дар, в чем сильно сомневался, ибо подобную мерзость никогда добровольно не примет, то как объяснить Магде, что он не хочет иметь детей? Ибо никогда не пожелает своим отпрыскам испытать то, что чувствовал сейчас сам.

– Эр, прошу тебя! – Женский крик перешел в рыдания, в дверь заколотили сильнее. – Он сказал, что так будет лучше для всех, иначе тебя не отпустят. Я не смогла отказать! Нам нужно лишь немного подождать. Скоро все закончится! Прошу, Эр, не бросай меня! Я люблю… так люблю тебя!