Принц-странник

– Это правда, к религии вы весьма равнодушны, – соглашался Джордж. – Вы преданы женщинам – и здесь сходство налицо. Но, сир, вам придется изрядно попотеть в дальнейшем, чтобы встать вровень с вашим дедом и в этом, и во многих других вопросах.

– Дай время, – прошептал Чарлз, – дай только время.

Эти двое молодых людей не могли даже ненадолго оставаться серьезными, и перспектива пребывания в стране суровых пуритан не могла обуздать их легкомыслия.

Таким образом Чарлз отбыл в Шотландию, и о том, чтобы взять с собой любовницу ! – малыша Джимми, не могло идти и речи. Шотландцы, сказал король, так истово любят Бога, что у них почти не остается времени, чтобы любить других – даже своих жен. Более того, он почти не сомневался, что они выкраивают время для занятий любовью с женами – обязательно в темноте! – с единственной целью – произвести на свет новых «пуриташек».

Перед отъездом он обнял Люси и поиграл с Джимми.

– Заботься о моем сыне, Люси, – наставительно сказал он. – Вспоминай обо мне после моего отъезда.

– Я всегда буду вспоминать о тебе, Чарлз, – сказала она.

– А я о тебе, Люси.

Он не обещал хранить верность – нарушивший уже столько обещаний и клятв, он не хотел обманывать себя и Люси. Чарлз сомневался, что смог бы сдержать такое обещание, хотя и был наслышан, что шотландские женщины холодны, как климат их страны. Он-то знал, что из всякого правила есть исключения, и если в Шотландии была хоть одна женщина с горячей душой, они непременно встретятся.

Люси постояла на берегу моря, всматриваясь в корабль с раздутыми парусами, уплывавший от берегов Голландии, затем вернулась в покои, где столько дней и ночей провела со своим царственным любовником, и торжественно объявила Энн Хилл, что ноги ни одного джентльмена не будет за порогом ее спальни, пока ее возлюбленный король не вернется из поездки.

– После него любой мужчина покажется вам противным, – пылко сказала Энн.

– Действительно покажется, – согласилась Люси.

Она верила в это целых два дня, а затем ее вновь начало преследовать ощущение одиночества. Ее карие глаза вновь начали останавливаться на тех немногих красивых мужчинах, которые все еще оставались в Гааге, но всегда рядом оказывалась Энн Хилл и напоминала об отце Джимми.

Люси оставалось вздыхать и подолгу говорить с Энн о Чарлзе, пытаясь довольствоваться этим.

По случаю приезда в Гаагу герцога Йоркского в городе царило великое возбуждение. Герцогу недоставало веселого обаяния брата; гораздо красивее Чарлза, он тем не менее казался непривлекательным рядом с ним. Мрачноватый и упрямый, он в одном походил на брата – в любви к противоположному полу. Пока он не достиг тех успехов в отношениях с женщинами, которыми мог похвастаться старший брат, но был решительно настроен как можно скорее исправить положение.

Сэра Генри Бенетта Люси увидела вскоре по приезду герцога. Сэр Генри прибыл в Голландию в свите Джеймса и, подобно патрону, искал, чем бы развлечься в этом захолустье. Едва увидев Люси, он понял, что скучать не придется, а узнав ее историю, окончательно уверился, что, несмотря на связь с королем, эта женщина будет его любовницей.

Он пришел к ней в дом, притворившись, что находится здесь по поручению ее хозяина. Энн Хилл проводила его к госпоже, и та, не отрываясь, смотрела на его статную фигуру, ибо не только он положил глаз на Люси, но и она была пленена красивым придворным из свиты принца Джеймса, и, хотя при первой встрече они ни словом не обмолвились друг с другом, глаза их были выразительнее всяких слов.

– Госпожа Уотер! – сказал сэр Генри, нагибаясь к ее руке.

– Добро пожаловать в Голландию, сэр Генри!

– Мне страшно не хотелось из Франции перебираться в эту страну, – сказал он, многозначительно глядя на нее, – но если бы я знал, что встречу здесь вас, госпожа Люси, от моих колебаний не осталось бы и следа.

– О, при французском дворе мужчины в два счета становятся льстецами, сэр Генри.

– Не совсем так, Люси. Они просто учатся ценить красоту и не сдерживать свое восхищение при ее виде.

Люси сделала Энн знак, чтобы та ушла. Горничная вертелась вокруг, а Люси вовсе не хотелось, чтобы ей сейчас напоминали о ее любовнике-монархе. Она и без того помнила о нем четыре месяца, и никто, даже Чарлз, не мог заставить ее нести бремя верности столь долгий срок.

Как только они остались одни, сэр Генри подсел к ней и, схватив руку, осыпал ее поцелуями.

– Вы… вы чересчур скоры, сэр.

– Мадам, в этом изменчивом мире нужно спешить.

– Я бы хотела поставить вас в известность о моем положении здесь.

– А вы полагаете, я не знаю о нем? Неужели вы думаете, что я не навел справки, едва увидев вас?

– В соседней комнате спит ребенок – это сын короля.

– Бедная, бедная Люси!.. Так долго жить в одиночестве, без мужчины!.. Ведь его величество уже давно находится в Шотландии.

– Я все это время хранила ему верность.

– Милая Люси! Какое самопожертвование с вашей стороны! Я просто хочу убедить вас – лучше держать в объятиях дворянина, пусть и не самого высокого титула, чем сохнуть по королю, который в это время находится где-то за морем.