Принц-странник

– Ты намерена что-то скрывать от меня? Разве такие отношения должны быть между женой и мужем? Рассказывай, о чем ты говорила с братом!

– Если бы он захотел поставить тебя в известность, он бы сделал это, – отвечала в таких случаях Генриетта. – Почему ты не спросишь у него самого?

– Разве это дело, столько времени проводить наедине с братом.

– Если на то воля короля, значит, так должно быть.

– Что там происходит между нами и англичанами? Почему в такие вопросы посвящается жена, а меня даже не ставят в известность.

– Это вопрос не ко мне, а к королю. Филипп, разъяренный, убегал от нее и, разыскав милого дружка Лоррэна, находил утешение в словах о том, как ему, Филиппу, не повезло с женой.

В Сен-Клу обстановка становилась все напряженнее. Осведомившись однажды о причинах долгого отсутствия среди фрейлин мадемуазель де Фьенн, Генриетта услышала в ответ, что та покинула дом.

– Покинула? С чьего же разрешения?

– По приказу месье, – был ответ. – Она не хотела покидать дом, но месье приказал выставить ее вон.

Генриетта направилась в покои мужа. На кровати мужа, растянувшись, лежал шевалье де Лоррэн; сам Филипп сидел на подоконнике и глядел в сад.

Ни тот, ни другой не встали при ее появлении. Лоррэн лениво чистил ногтем великолепный бриллиант на перстне – последний по счету подарок Филиппа.

Генриетта закипела от гнева, но, набравшись храбрости, решила игнорировать присутствие фаворита мужа.

– Почему вы отослали мадемуазель де Фьенн? – спросила она Филиппа. – Я находила присутствие этой дамы крайне полезным для меня.

– Это моих рук дело, – со смехом отозвался Лоррэн.

– Месье де Лоррэн, мне известна ваша бестактность и бесцеремонность, но я бы попросила вас не встревать в мой разговор с мужем.

– Если со мной и дальше так намерены обращаться, я ухожу, – скорчил гримасу Лоррэн.

– Весьма благодарна вам, что с вашей помощью я узнала средство избавиться от вашего присутствия.

– Вы забываете, что это дом месье, а не ваш, мадам.

– Филипп! – воскликнула Генриетта. – Почему ты спокойно сидишь и позволяешь этому чудовищу так вести себя по отношению ко мне?

– Вероятно, ему неприятно твое присутствие, – угрюмо сказал Филипп.

– Можешь и дальше миловаться с этой тварью, я перестану обращать на него внимание. Повторяю свой вопрос: почему ты уволил мадемуазель де Фьенн?

– А я вам отвечу, – крикнул де Лоррэн. – Да, я имею на это право, Филипп! Я был тем, кто не желал ухода этой женщины. Мне она нравилась. Время от времени мне нравятся женщины, а она была на редкость миленькой девицей. Но месье ее отослал, потому что месье не переносил ее. И все потому, что ему показалось, будто я слишком сильно увлекся ею.

Шевалье де Лоррэн захохотал, и Филипп нахмурился.

– Ты полагаешь, я смирюсь с таким обхождением? – спросила Генриетта.

– Ты не имеешь права голоса в этом вопросе, – ответил Филипп. – Теперь моя очередь сказать кое-что тебе: завтра утром мы отбываем в Вийе-Коттерэ.

– Мы?

– Ты, я и месье де Лоррэн.

– Ты собираешься доставить меня туда силой?

– Ты сделаешь это добровольно. Я устал от твоих служанок-шпионок. Гувернантка нашей дочери, видите ли, осмеливается идти к королю и жаловаться на де Лоррэна и меня, что мы смеем обращаться с тобой неподобающим образом.

– Что ж, она, по крайней мере, сказала чистую правду.

– И мой брат посмел требовать от меня, чтобы я исправился! И все это, мадам, благодаря вашим фрейлинам! Вот поэтому-то мы и едем в то место, где за нами никто не сможет шпионить.

– Я больше не намерена слушать ваши речи!

– И все же вам придется выслушать меня. Мы отъезжаем утром!

– Я не еду.

– Мадам, вы едете. Король не желает открытого разрыва между нами. А кроме того, вы что же, забыли о необходимости иметь наследника?

Генриетта развернулась и оставила покои Филиппа. Ворвавшись в свою спальню, она начала мерить ее шагами взад-вперед.

Чем, спрашивала она себя, чем я заслужила самого плохого мужа на свете?

Одиночество стало ее счастливейшим состоянием в Вийе-Коттерэ. По ночам она горько и подолгу плакала.

Будь у нее сын, она сумела бы добиться разрыва с Филиппом: по крайней мере, жить с таким человеком у нее не было больше сил. Вновь и вновь она оплакивала печальный жребий своего маленького сына.

К ее великому счастью, Филипп и Лоррэн вскоре устали от уединенной жизни в Вийе-Коттерэ и вернулись ко двору.

Был канун торжества и, как всегда, планировался ряд празднеств, но помимо них она нашла новое утешение в жизни: в один из дней к ней пожаловал высокий красивый молодой человек и принес сопроводительное письмо от Чарлза. В письме говорилось:

«Полагаю, ты без труда заметишь о некотором моем отношении к появлению на свет подателя сего письма по имени Джеймс, по этой причине я и вверяю его в твои руки, дабы ты направляла его во всем, и прошу использовать свой авторитет тетки во благо ему во имя твоей любви ко мне…»

Генриетта взглянула в карие, совсем как у Чарлза, глаза и обняла юношу.