Принц со шрамом (ЛП)

— Может быть, я сдеру кожу с твоих костей, — выплевывает Майкл, держа кочергу и наблюдая, как она светится. — Использую тебя как ковер в моей спальне, чтобы даже после смерти ты никогда не забывал о своем месте.

— О, брат, — я ухмыляюсь. — Мы оба знаем, что даже в смерти я буду преследовать тебя. Так же, как и наш отец.

Его глаза вспыхивают яростью, а рука устремляется вперед, раскаленное клеймо вонзается в мою грудь, прямо над татуировкой гиены, запах горящей плоти вьется в воздухе, когда я прикусываю язык так сильно, что кровь заливает рот.

— Тристан, — кричит Сара с того места, где она все еще лежит на земле, хотя и голос у нее невнятный.

— Я должен был знать, что это ты. Бежал, чтобы собрать остальных уродов в группу, — Майкл смеется. — А ты что думал, что будешь править Глорией Террой? Что ты убьешь меня?! — его голос повышается, маниакальный в своей высокой тональности.

Наконец, он убирает металл с моей кожи, ожог настолько сильный, что у меня мутнеет в глазах от боли.

Он подходит ближе, огненная кочерга висит сбоку от него..

Наклонившись, он прижимается своим лбом к моему.

— Кровь моей крови, ты так много сделал, чтобы опозорить наше имя. Когда я избавлю эту землю от тебя, ангелы запоют на небесах, а наши предки будут ликовать от радости.

Моя грудь напрягается, осознавая, что он победил, и с этим ничего нельзя поделать.

Все кончено.

— Я оставлю тебя здесь, чтобы ты подумал о том, что ты сделал, — шепчет он. — И я хочу, чтобы ты знал: в то время, как мои охранники будут резать и протыкать твою кожу, пока на ней не останется живого места, я буду разрывать твою лживую шлюху на части.

— Когда я освобожусь, — говорю я, сглатывая из-за сухости в горле. — Я убью тебя за то, что ты прикоснулся к ней.

Майкл смеется, откидывая голову назад, его рука лежит на груди.

— О, брат. Я не собираюсь прикасаться к ней. Я собираюсь заполнить каждую дырочку, пока она не разорвется, пока мое семя не будет сочится из кровоточащих ран, которые я создал в ее маленьком тугом теле. Я сотру твое существование в ней и заменю его своим собственным, прямо перед тем, как вырезать ее сердце и скормить его тебе на ужин.

Теперь он прижимает кочергу к моему другому боку.

И на этот раз я действительно издаю крик. Гортанный рев, обещающий насилие и боль, моя грудь взрывается, пока ярость не разливается по телу, как вода, хлынувшая из прорванной плотины.

— А потом я убью и тебя, и мы продолжим жить здесь, в Глории Терре, как будто тебя вообще никогда не существовало, — он дует на кончики своих пальцев и разжимает их. — Пуф. Вот так.

Мои глаза блуждают по траве, пока не останавливаются на фигуре Сары. Она без сознания, и мое сердце замирает.

— Сара, — хриплю я, хотя все мое тело горит от этого слова. — Сара! — кричу я громче, отчаянно желая, чтобы она пошевелилась, чтобы она показала мне, что еще дышит. Но она не двигается.

Она лежит на месте.

— Может быть, если ты будешь молиться изо всех сил, брат, Вас воссоединят в загробной жизни.

Майкл улыбается и передает кочергу охраннику справа от себя.

— Прижигай его каждый час, пока он не будет молить о смерти.

51. Сара Б.

Это мой первый раз в подземельях, и они оказались именно такими, какими я их ожидала увидеть. Темными, мрачными и пахнущими затхлостью.

Голова раскалывается от остатков лауданума, и я бьюсь закованными запястьями о мрачную каменную стену, зная, что они слишком крепкие, чтобы я могла их сломать.

Я понятия не имею, сколько времени прошло. Я не уверена, жив ли еще Тристан, хотя, как бы безумно это ни звучало, думаю, я бы знала, если бы его больше не было в мире живых.

Несмотря ни на что, в моей груди все еще теплится маленький огонек надежды, и это помогает мне держаться.

Не всё ещё потеряно, пока не потеряно.

Дверь захлопывается, и сквозь заколоченное железобетонное окно проникают маленькие лучики света. Мой желудок сводит судорогой, ледяные нити страха проникают в мою психику, когда я гадаю, не пришел ли это король, чтобы потребовать возмездия за мои грехи против него. Или это стражник, который хочет воспользоваться прикованной девушкой, не имеющей возможности сбежать.

Оказывается, ни то, ни другое.

Дверь камеры распахивается, и вбегает Марисоль, широкоглазая и диковолосая, прикрывая рот рукой, когда у нее вырывается приглушенный всхлип. Она подбегает и осматривает меня с головы до ног.

— Марисоль, — шепчу я, мой голос дрожит и напряжен.

— Миледи, — отвечает она. В ее руке ключ, и облегчение проникает в меня, пока меня не начинает трясти.

— Тихо. У нас мало времени.

Она оглядывается, расстегивая мои цепи, и кровь приливает к моим конечностям, когда они падают на землю. Я вздрагиваю, когда чувства возвращаются в мои руки, и поднимаюсь на колени, стиснув зубы от боли в мышцах, чтобы встать на ноги.

— Как? — спрашиваю я, потирая запястья, чтобы облегчить приток крови. Марисоль улыбается.

— Вместе мы правим, врозь — падаем.

От шока я застываю на месте.

— Ты мятежница? Но ты говорила о них так жестоко, я не…