Принц со шрамом (ЛП)

Картины, определенно, не передают этого зрелища.

Эта часть страны кажется более пасмурной, чем солнечный свет, который раньше помогал выращивать урожай в Сильве, и тревожная энергия пробивает себе путь через мою грудь, когда здания, выстроившиеся вдоль улиц, уступают место клёнам и соснам; запах вечнозеленых деревьев проникает в автомобиль и щиплет мои ноздри.

Дорога сужается, и мое беспокойство начинает расти, мой желудок поднимается и опускается вместе с учащенными ударами сердца, когда я понимаю, что замок упирается в разъяренный океан Вита_{(vita от лат. — жизнь)}, и это единственный путь внутрь. И единственный выход.

— Думаешь, то, что они говорят, правда? — спрашивает Шейна, поворачивая свое тело ко мне.

Я поднимаю бровь.

— Зависит от того, на какую часть ты ссылаешься.

— Что призраки павших королей преследуют коридоры замка, — она шевелит пальцами перед своим лицом.

Я смеюсь, хотя, по правде говоря, я задавалась тем же вопросом.

— Шейна, ты слишком взрослая, чтобы все еще верить в истории о привидениях.

Она наклоняет голову.

— Значит, ты хочешь сказать, что не веришь?

Дрожь пробегает по моему позвоночнику.

— Я верю в суеверия, — говорю я. — Но я также хочу верить, что когда кто-то покидает нас, его душа отправляется на покой в Царство Небесное.

Она кивает.

— Или в ад, — добавляю я, уголок моего рта наклоняется. — Если они этого заслуживают.

Она хихикает, и ее рука поднимается, чтобы заглушить звук.

— Сара, ты не должна говорить такие вещи.

— Тут только мы, Шейна, — моя ухмылка расширяется, когда я пожимаю плечами, прислоняясь к ней. — Ты не умеешь хранить секреты?

Она насмехается.

— Прошу тебя. Я хранила все твои злодеяния при себе с тех пор, как мы были маленькими девочками.

Я прижимаюсь к спинке сиденья, стальные косточки корсета впиваются мне в ребра.

— Думаешь они смогут сделают грешницу королевой?

Она поджимает губы, ее голубые глаза сверкают.

— С тобой, Сара, возможно всё.

В моей груди поселяется теплое удовлетворение, я рада, что дядя разрешил мне взять ее с собой. Знакомое лицо поможет ослабить напряжение, завязавшееся в моих плечах.

Я знаю Шейну с детства, мы вместе росли в поместье моей семьи. Ее мать — служанка, и мы с Шейной проводили летние дни, пробираясь в поле и собирая свежие ягоды, придумывая истории о том, как мы находили ядовитые ягоды и приносили их мальчикам, которые доставляли нам неприятности.

Но одно из первых правил, которому научил меня отец, — держать друзей близко, а свои секреты еще ближе. Поэтому, несмотря на то, что я люблю Шейну, я не доверяю ей тяжелое бремя моих истин.

Даже для нее я играю роль, а она ни о чем не догадывается.

Постепенно пейзаж перестает проноситься мимо, когда наш автомобиль останавливается, и мой взгляд устремляется на двойные башни, служащие входом во внутренний двор замка. Сам камень темно-серого цвета, мокрый от прошедшего дождя, а может, просто покрытый пятнами от многолетнего износа. Плющ вьется по бокам, пока не достигает крутых вершин и не исчезает в маленьких окнах без стекол.

Уверена, это смотровая площадка.

Интересно, был ли у моего отца такой же вид, когда он приехал сюда, был ли его разум полон надежды, а сердце — храбрости?

Дыра в моей груди болит.

— Мы прибыли, миледи, — объявляет водитель.

— Да, я вижу, спасибо, — отвечаю я, выпрямляя позвоночник и проводя руками по коленям своего светло-зеленого дорожного платья.

Металл железных ворот скрипит, когда они широко открываются, королевские гвардейцы выстраиваются по обе стороны двора, их формы задрапированы в черное и золотое, на их груди изображен гребень ревущего льва. Это то же самое изображение, которое украшает каждый флаг Глории Терры.

Герб семьи Фааса.

Я сглатываю нервы, глядя на их суровые лица, когда автомобиль снова трогается с места и останавливается, как только мы въезжаем в ворота. Десяток прохожих смотрят в нашу сторону, но кроме этого, нет никаких торжественных фанфар.

Перед нами стоит небольшая группа мужчин, и я сразу же узнаю того, кто пониже ростом, — облегчение разливается по моему организму при виде того, что мой кузен Александр идет к нам.

Дверь открывается, и сначала помогают Шейне, а затем рука Александра тянется к моей. Кружево рукава шуршит о мое запястье, когда я кладу свою ладонь в его и спускаюсь на землю.

— Ксандер, — говорю я, когда он кланяется, поднося мою руку к губам для поцелуя.

— Кузина, прошло слишком много времени, — отвечает он, выпрямляясь. — Твой путь был лёгким?

Я улыбаюсь.

— Боюсь, скорее долгим и некомфортным. Но я все равно счастлива быть здесь.

Он прищелкивает языком.

— А мой отец? Он здоров?

— Настолько здоров, насколько это возможно. Он сожалеет, что не смог приехать.

— Конечно, — он наклоняет голову. — Пойдемте. Позволь представить тебя Его Величеству.

Он тянет меня за руку, пока она не оказывается в изгибе его руки, и подводит меня к мужчине в коричневом костюме, улыбка растет на его красивом лице, когда он окидывает взглядом мою фигуру.