Я приоткрываю рот, но прежде чем я успеваю остановить его, он хватает меня за подбородок и опрокидывает весь стакан с жидкостью, пока она не выливается мне в горло, я захлебываюсь, мои глаза становятся все шире и шире, пока я пытаюсь выплюнуть вино.
Его лицо приобребает усмешку. Я пытаюсь слезть с него, но он хватает меня за волосы, дергает их так, что они не вырываются из моей головы, встает и тащит меня, мои колени не заскребут по полу, мои пальцы впиваются в кожу его запястья, пока я бьюсь, пытаясь освободиться.
— Ты глупая женщина, ты думала, что я не знаю?
— Я не...
Он бросает меня на землю, и я падаю, моя рука кричит от боли, ударяясь о дерево. Я переворачиваюсь на спину, пытаясь подняться, но далеко уйти не удается: его ладонь опускается и бьет меня по лицу, пока мое тело не летит, скользя по земле. Мое бедро пульсирует от удара.
Он наклоняется надо мной.
— Я
Он берет меня за руку и тянет к себе, я морщусь от глубокой боли, расцветающей на моей щеке, которая, несомненно, уже опухла от его пощечины.
Я тянусь вниз, пытаясь поднять юбки и схватить лезвие, но он хватает меня за руку, сжимая до хруста костей.
— Не делай того, о чем потом пожалеешь. Мне бы не хотелось наказывать тебя на глазах у твоего любовника.
Мое сердце падает.
Он притягивает меня к себе, пальцы проводят по линии волос. Я отворачиваю голову, стиснув зубы.
— Не хочешь навестить его? Уверяю тебя, он чувствует себя комфортно.
— Вы лжёте, — выплевываю я, не желая верить в его слова.
Он ухмыляется.
— Из нас двоих лжец не
У меня начинает кружиться голова, движения становятся вялыми, так как действие лауданума начинает действовать на мою психику, а дыхание сбивается, и я гадаю, с кем он говорит. А потом мои руки закручивают за спиной и заковывают в металлические наручники, я не успеваю даже моргнуть.
Отчаяние прокладывает свой путь через меня.
Майкл улыбается, отпуская меня, а затем протягивает руку и притягивает кого-то к себе. И когда он это делает, мои органы кричат и сворачиваются, увядая, как будто в мои внутренности налили кислоту.
— Здравствуйте, миледи.
Я сжимаю челюсть, слезы предательства застилают веки.
— Офелия.
— Знаешь, — говорит Майкл. — Лучшее решение, которое я принял после твоего приезда, было посоветовать моей милой Офелии держать глаза и уши открытыми, — он смотрит на нее сверху вниз, приподнимая ее подбородок и прижимаясь поцелуем к ее губам. — Ты так хорошо справилась, милая.
Она улыбается ему, и в моём животе всё бушует, потому что, конечно же. Я должна была знать. Неужели я даже не подумала о том, что они были на моей стороне, надеясь добиться благосклонности короля?
— Ты феноменальная актриса, — говорю я ей, ненависть закипает глубоко в моем нутре.
Она усмехается, наклоняя голову.
— Спасибо, миледи. Я училась у лучших.
Я ухмыляюсь, хотя опиум создает гудящее спокойствие, вызывая сонливость. Я борюсь с ним всеми силами, не желая поддаваться настойке, пока не буду уверена, что Тристан в безопасности.
— Хотя, Его Величество и я, — продолжает она, потирая рукой его грудь, глядя на него снизу вверх. — У нас гораздо лучше получается быть незаметными, чем у вас и принца со шрамом. Жаль, что вы не были внимательнее.
Я смеюсь, потому что не могу не согласиться. Очевидно, где-то, каким-то образом, мы совершили ужасную ошибку.
— Большую часть ночи я пряталась в затемненных углах залов, ожидая и наблюдая. Обычно было скучно. Иногда, когда я следила за Вами, передо мной представало шоу, — она хихикает. — Я думала, что от Вас будет так легко избавиться, когда этот идиот Клавдий сунул руку Вам под юбки.
— Так это
Она кивает.
— Но потом принцу со шрамом нужно было всё испортить. Своровав его и сделав с ним Бог знает что.
Моя грудь судорожно вздымается.
— А потом все вернулось к наблюдению. И ожиданию, — она вздыхает, и рука Майкла проводит вверх и вниз по ее руке. — Но прошлой ночью я видела, как он ворвался в Вашу комнату. Слышал, как вы оба занимались
Ярость охватывает меня, что она была там, омрачая наши драгоценные моменты.
— Было так легко прижаться ухом к Вашей двери и слушать слова, которые вы произносили, — она улыбается. — Вы действительно должны быть благодарны сомой себе.
Майкл радостно хлопает в ладоши, улыбка растягивается по его лицу от уха до уха.
— Кстати, о моем брате, может, навестим его? Уверен, он отчаянно хочет убедиться, что с тобой все в порядке.
50.Тристан