Принц снов

– Мне не довелось встречаться с каменными людьми, – возразил Льешо. Те мертвые, которых видел во сне он сам, вырывали собственные глаза – жемчужины Богини, – а не сердца.

– Это всего лишь легенды. – Тон музыканта ясно показывал, что он и сам не верит собственным словам. – Причем чрезвычайно древние. В наши дни, разумеется, никто даже не видел каменных великанов.

Интересно, видел ли этих чудовищ сам карлик? – задумался Льешо. Но Собачьи Уши явно не собирался отступать.

– Шу здесь, с нами, и очень нуждается в твоей помощи.

– Я не лекарь.

– Зато ты хорошо знаешь, на что способен Марко.

Так думал и сам Льешо. Отвечать не хотелось. Избавление же явилось в виде внезапно заслонившей и свет костра, и слабое свечение луны тени. Мастер Ден тяжело опустился на землю возле принца. Юноша порою забывал, насколько велик лукавый бог: Чи-Чу сидел на траве словно каменное изваяние, а Льешо – на найденном прямо здесь, в лагере, складном стуле, и, несмотря на это, они смотрели в глаза друг другу. Бог едва заметно кивнул музыканту, тот ответил на приветствие глубоким поклоном. После этого учитель сосредоточил все свое внимание на ученике.

– Это же не твои мертвые, – заметил он.

Льешо невольно спросил себя, почему сегодня все читают его мысли.

– Чьи же? – уточнил он. – Сколько людей должны умереть лишь ради того, чтобы один-единственный изгнанный из родной страны принц мог освободиться от судьбы ловца жемчуга?

– Насколько мне известно, один старик умер от лихорадки. Все остальные – на совести мастера Марко. Не смешивай неловкость оставшегося в живых с чувством вины за действия врагов.

– Что ты имеешь в виду?

Льешо медленно поднялся, крепко сжав рукоятки мечей. Противостояние, в котором отказал младшему брату Балар, не давало крови успокоиться. Принц взглянул на музыканта, словно прося того уйти – тогда он сможет, не опасаясь показаться смешным и ничтожным, сколько угодно кричать и беситься, облегчив душу перед мудрым и ироничным учителем. Но Собачьи Уши и не думал вставать – он спокойно смотрел на Льешо глубокими, почти бездонными глазами.

Не выдержав этого взгляда, принц отвернулся и резко замахнулся; мастер Ден отразил еще не состоявшийся удар небрежным шлепком. Потом поднялся на ноги и выразительно, опасно улыбнулся, словно напоминая разбушевавшемуся ученику, что тот имеет дело не с кем иным, как с самим лукавым богом Чи-Чу – опытным мастером боевых искусств. Льешо понимал, что должен испугаться, однако, сразу немного успокоившись, лишь улыбнулся. Да, с мастером Деном стоило вступить в единоборство: о его величественную фигуру можно разбиться вдребезги, в то же время не причинив ему самому ни малейшего вреда.

– Ну же, мальчик, давай нападай. – Мастер Ден осторожно описал круг, свободно опустив руки вдоль тела ладонями наружу и слегка согнув пальцы, словно приглашая к бою. – Сделай меня, если удастся.

Собачьи Уши поспешно подхватил свой стул и ретировался подальше от места поединка. Однако глазами он неотступно следовал за ходом поединка, отмечая каждое удачное движение.

Льешо подцепил носком ноги тот самый стул, на котором только что сидел, и метнул его прямо над головой учителя – стул взвился в воздух и приземлился точно в костер. Внимание мастера Дена на долю секунды рассеялось, и в этот момент Льешо пошел в атаку.

Поначалу он боролся яростно, с почти отчаянной искренностью, обрушивая на мощную стать учителя почти смертельные удары всех известных ему стилей. Высоко подпрыгивая, он резко выбрасывал ногу в сторону горла противника, словно намереваясь лишить его дыхания. Однако мастер Ден с легкостью отражал выпад на расстоянии волоса от контакта. Напряженная ладонь ученика едва не ломала грудь учителя, но и она встречала резкий, точный отпор.

Наконец мастер Ден ответил метким, рассчитанным и стремительным ударом, который при желании вполне мог бы уничтожить противника. Было больно, и Льешо отошел в сторону, осторожно кружа, чтобы выиграть время и восстановить дыхание. Ден удивленно поднял брови, предательски улыбаясь:

– Неужели это все, чему ты научился, малыш? Победитель множества не способен одолеть одну-единственную прачку!

Упрек относился вовсе не к боевой сноровке Льешо, а к тому количеству смертей, которое и привело юношу в подобное состояние духа.

– Я тебя убью! Убью! – завопил в ответ принц и рванулся вперед, забыв обо всех правилах единоборства. Каждый из ударов диктовался лишь бешенством и отчаянием. Он и сам уже не понимал, к чему стремится: забыть обо всем случившемся или же перейти границу сознания и оказаться там, где само выживание значило больше, чем та цена, которой оно достигалось.

В конце концов Льешо сообразил, что мастер Ден не ответил ни на один из его ударов, не использовал даже ни одного приема из облегченного учительского арсенала. Да, наставник бережно хранил безопасность юноши, своей мощью безропотно принимая все его бешеные удары.

– Прости.

Льешо наконец остановился и дотронулся до одежды мастера, показывая, что расслабился.