Принц снов

Простые, товарищеские отношения телохранителей напомнили Льешо о прежних днях, о жизни на Жемчужном острове. Однако тогда он тоже входил в их круг. Сейчас же Льешо превратился в тщательно охраняемую драгоценность и оказался за чертой. Это было неприятно и отзывалось в сердце болью. Но обидеть друзей признанием этой боли не хотелось, а потому на прощание Льешо лишь пожелал парочке найти для ночлега канавку поуже и, улыбнувшись, отправился спать.

– Сыграй же что-нибудь, Собачьи Уши, пожалуйста, а то я сейчас засну и вывалюсь из седла!

Льешо устроился поудобнее и натянул на глаза сетку, чтобы защититься от пыли и яркого солнца. Чем дальше на юг продвигайся караван, тем жарче и суше становился климат. Пейзаж был однообразным: ни деревьев, ни кустов; лишь островки пыльной травы, да и те настолько редкие, что Льешо даже начал развлекаться, считая их. Ничего, кроме бледного от пыли неба сверху и коричневой грязи внизу. Жизнь в условиях каравана по трудности и количеству лишений не уступает военной; нет в ней только постоянного ужаса. Нет, по ужасу и страху он вовсе не соскучился, однако от вынужденного безделья был уже готов почти на все, даже на песни и игру карлика. Но оказалось, что музыкант крепко спит, так что в ответ на просьбу Льешо прозвучал лишь мощный храп.

Юноша настолько погрузился в мысленные жалобы на жизнь, что едва не пропустил чуть заметное изменение в походке лошади. Да, копыта стучат по камням.

– Собачьи Уши! Проснись! Приехали!

– Что? В чем дело?

Голова карлика резко дернулась на хилой шее, и с минуту он бестолково озирался по сторонам, не понимая, что произошло. Наконец, успокоившись, откинулся на спинку своего кресла.

– Уф! А мне уж почудилось, что на нас напали!

– Мы приехали! – повторил Льешо. – Ванна, кровать и горячая еда!

Караван наконец оказался на окраине Дарнэга.

– А! Ну, это совсем другое дело.

Карлик вытянулся, чтобы получше рассмотреть окрестности. Однако очень скоро его возбуждение перешло в презрение и недовольство.

Льешо молчаливо согласился с оценкой спутника. Разумеется, он и не мечтал увидеть такой же богатый и пышный город, как имперская столица Шан. Но ведь Дарнэг – столица провинции Гуинмер, а потому мог бы быть по крайней мере таким же красивым, как Фаршо. Городу, стоящему на караванном пути, надлежало выглядеть экзотичным и богатым и предлагать гостям хорошие гостиницы с мягкой постелью без клопов. Однако первое впечатление вовсе не оправдывало надежд.

По пыльной дороге сновали многочисленные повозки и телеги – они ввозили в город и вывозили из него самые разные товары. А вдоль дороги, словно пьяные, теснились кривые, покосившиеся глиняные хижины и полуразвалившиеся сараи. Завидев богатый караван, жители бросились к нему, хватаясь за тюки и вырывая из них все, что можно: медные лампы, оловянные котелки – все, что можно было вытащить или отрезать.

– Я ожидал совсем не такого, – тихо пробормотал Льешо.

– Зато Шу, думаю, ожидал именно этого, – с тревогой в голосе ответил музыкант.

Продолжить он не успел, так как за стремя Льешо схватилась худая, изможденная женщина в плотной накидке. Она держала еще более изможденного ребенка и сейчас протягивала его Льешо:

– Помогите моему ребенку! – В глазах ее застыло отчаяние. – Спасите младенца!

Льешо протянул женщине медную монету и тут же попал в круг нищих и попрошаек: на дюжине языков они клянчили пищу, деньги, молоко кобылиц. На женщину с ребенком тут же, на глазах у всех, напали уличные разбойники и отобрали у нее монету еще до того, как она успела отойти подальше от толпы.

Вот в чем состояла суть истории, которую мастер Ден поведал в самом начале пути. Император ни за что не допустил бы подобного в имперской столице Шан; совсем не нравилось ему и то, что происходило здесь, в Дарнэге, столице Гуинмера. Шу сейчас казался гораздо тише, спокойнее и задумчивее. Он едва поднял голову, когда вооруженные кнутами погонщики, отчаянно крича, пытались отогнать толпу нищих.

– Грядут неприятности.

Чтобы придать больший вес своим словам, карлик извлек из крошечной, не больше собственной руки, флейты тревожную трель. Казалось, он вовсе не удивился, когда возле темной и неприглядной гостиницы на границе между районом бедняков и приличными кварталами император велел своим людям покинуть караван. Льешо спросил себя, что именно знал об этом заведении музыкант, чего не подозревали остальные?

Капитану Бор-ка-мару пришлось выбирать: или нарушить инкогнито, или доверить безопасность императора трем молодым ополченцам. Вопросительно взглянув на Шу, он понял, что должен продолжать путь именно с той группой, для охраны которой и нанят, – хотя эта обязанность являлась прикрытием истинной миссии. Капитан хотел было возмутиться, но император решительно повернулся к нему спиной, тем самым закрывая тему.