Принц с опасной родословной

Певец сам ответил на мой незаданный вопрос. Оказывается, у него без спонсорской поддержки Ящера могут сорваться гастроли. Как, впрочем, и у многих других. Так что Вячеслава Николаевича нужно вытаскивать из тюрьмы, причем чем быстрее, тем лучше. И Небосклонов несколько минут назад пытался объяснить людям из органов, что они ошиблись. Убийство совершил кто-то другой и просто подставил Вячеслава Николаевича, видимо, желая убрать его с дороги. Вячеслав Николаевич так любил Тамару, что – певец уверен – теперь долго не сможет смотреть ни на одну женщину, в особенности после такого стресса. Потерять любимую и тут же угодить в тюрьму по ложному обвинению. Не всякий выдержит. Человека надо спасать! В особенности страдающего невинно.

Я промолчала насчет того, что Вячеслав Николаевич сможет, а что нет. Правда, на меня он не смотрел: темно было, как… в одной части негритянского экстерьера.

Продолжить выступление Небосклонову не дали. Из двери Управления выскочил разъяренный Андрюша и подскочил к нам.

– Я тебя сколько могу ждать?! – рявкнул он. – А ты тут интервью берешь на улице.

– Андрей Викторович! – повернулся к оперу известный певец. – Благодаря вам подтверждаются мои самые худшие опасения насчет правоохранительных органов. Теперь я убедился: все, что пишут и говорят о вас в прессе, – истинная правда. И коллеги Юлии Владиславовны даже несколько смягчают факты, которые становятся им известны. Юлия Владиславовна, от имени творческий интеллигенции я хочу попросить вас донести до широкой общественности истинное состояние дел с арестом известного бизнесмена Астахова. Я…

– Или ты сейчас идешь со мной, или я тебя арестую, – процедил Андрюша, не обращая внимания на певца и глядя на меня.

Я поняла: дело серьезное, быстро поблагодарила певца, обещала сделать все, что в моих силах, подхватила Пашку, и мы отправились вслед за Андрюшей в Управление. А певец заорал нам вслед, что сейчас соберет у стен Управления всех городских репортеров, позвонит во все средства массовой информации, чтобы они сообщили широкой общественности о творящемся произволе.

«Возможно, это будет кстати», – почему-то подумала я.

* * *

В Андрюшином кабинете, к своему большому удивлению, увидела также и Сан Саныча, который ведет (или забыл) Серегино дело. Поздоровалась с ним. Пашку попросили остаться в коридоре.

– Садись, – Андрюша кивнул мне на стул.

Я села.

– И скажи спасибо, что мы с тобой как с человеком намерены разговаривать.

Я посчитала, что лучше не выступать с комментариями и не спрашивать, как они тут обычно разговаривают с теми, кого приглашают. Или вызывают. Как-то мерзко засосало под ложечкой. Но одновременно я порадовалась, что всегда следовала принципу: поддерживать хорошие отношения с правоохранительными органами, всячески демонстрируя свои симпатии к отдельным представителям в меру журналистских возможностей. Я никогда не забывала, что эти самые органы без особого труда могут сделать козу практически любому человеку, и выбраться из полученных неприятностей бывает очень проблемно и дорого, а иногда и невозможно.

– Что случилось? – спросила я тихо, переводя взгляд с Андрея на Сан Саныча и обратно. Я предполагала, что дело как-то связано с Серегой, а может, и с моим ночным посещением «Крестов». Капнул кто-то. Хотя как докажешь? Вертухаи должны стоять твердо и молчать в тряпочку, как Зоя Космодемьянская.

Сан Саныч откашлялся.

– У нас есть сведения, Юлия Владиславовна, что вы передали пистолет Татаринову Сергею Ивановичу.

Я ожидала всего, чего угодно, но только не этого.

– Чего? – выдала ошарашенно. – Чего я ему передала?

Андрюха кивнул и нервно закурил. Сан Саныч тоже взял сигарету.

– Что вы можете сказать по этому поводу? – продолжал допрос Сан Саныч. Правда, не под протокол. Я, как понимаю, должна была сказать спасибо, что со мной пока проводят частную беседу. Разговаривают как с человеком.

– Интересно, а как я практически могла это сделать? – спросила я ровным тоном, немного придя в себя.

– Разрешите уж мне задавать вам вопросы, Юлия Владиславовна, – сказал Сан Саныч. – Или, по крайней мере, Андрею Викторовичу. Ответьте, пожалуйста, что вы знаете про пистолет, который, как утверждает Татаринов, вы ему передали?

Я хлопала глазами, затягивая рекламную паузу. Вот чего бы я в самом деле не стала делать, так это не понесла бы оружие в тюрьму. Такие проблемы мне совсем не нужны. И вообще откуда я знала, как меня проведут ночью? Ведь вполне могли прогнать через металлоискатель. И взять на входе. Или на территории. Просто нелегально пришла в тюрьму – это одно. Ношение оружия – совсем другое. А за то, что принесла оружие в тюрьму… Я, конечно, идиотка, но не такая же.

И я на самом деле не проносила! Мне даже никто не мог его подкинуть. Или меня берут на понт? Чтобы созналась потом в меньшем грехе и заложила вертухая? Вероятнее всего. Если, конечно, Серега не… Этот подонок что, решил меня подставить?!

Последняя мысль подсказала мне линию поведения.

– Значит, эта сволочь решила мне отомстить, – произнесла я вслух, как бы разговаривая сама с собой.