Принц с опасной родословной

Алла теперь посмотрела на мою соседку тем же взглядом, что и на Андрея. Наверное, думала, что мы все нуждаемся в срочном лечении. Или компанией недавно совершили побег из какого-нибудь спецучреждения. Мужчина на свободе подался в органы, женщины – в лесбиянки.

И вдруг Андрюху осенило…

– Юлька, значит, ты решила, что те два мужика… И клуб…

– Без комментариев, – сказала я нейтральным тоном и, повернувшись чуть боком, чтобы меня не видела Алла, сделала большие глаза.

Андрюха сразу же врубился в ситуацию, снял с пояса трубку и стал отдавать приказы, потом решил: в квартире ему больше делать нечего, тут все-таки ни одного трупа, правда, оставил двух своих людей – на всякий случай записал Аллины координаты и пообещал с ней связаться. Алла не выразила ни бурной радости, ни недовольства, она вообще оставалась бесстрастной. Аллу Андрюха отпустил, нас же забрал с собой, заявив, что наше присутствие в клубе необходимо.

– Мне парик снять? – уточнила я.

Андрей задумался, потом покачал головой. Пока мы ехали в машине вместе с двумя коллегами Андрея, поступил сигнал по рации: кто-то из собачников, выгуливающих питомца, у которого ночью заболел живот, увидел крышу автомобиля, плавающего в Мойке. Или же стоящего на дне – владелец собаки точно сказать не мог. Поскольку машина плавала по пути к клубу, приятель велел водителю проследовать по набережной.

– Когда тебе утром звонили доброжелатели, про труп сказали или про машину? – уточнил Андрей. – Кого топили?

– Труп.

– И бабки говорили: труп, – задумчиво проговорил Андрей. – Вообще они сообщали про три трупа, а выловили мы только два.

– Ты думаешь, они могли перепутать труп с машиной? – хмыкнула я. – Только не эти бабки. Кстати, а их телефоны у тебя есть? Позвони. Может, и сегодня вечером что-то видели.

Вместо этого Андрюша перезвонил на пульт и получил радостное известие. Старые знакомые опять маялись бессонницей…

По пути Андрей с коллегами вздыхали, вспоминая выловленного депутата, – но не из-за того, что жалели слугу народа. Наоборот. Их, как и нас с Татьяной, возмущало, что убийство какого-нибудь простого рабочего дяди Пети – за пятьдесят рублей – или уборщицы тети Маши – за старое пальтишко – никого не волнует, как и убийство в Чечне классных русских мужиков – милиционеров, фээсбэшников, ребят из внутренних войск. А стоит пристрелить слугу народа или чиновника, в СМИ поднимается дружный вой. Караул, замахнулись на демократию! Политическое убийство! Начальство несчастных ментов поедом ест. Но на него тоже давят с самых верхов, «берут под личный контроль», заявляя: не дадим остановить ход реформ! Накажем покусившихся на неподкупного политика! А у убиенного было, например, с десяток левых фирм, или контролировал он поток денег, отправляющихся на личные зарубежные счета, или вез в чемоданчике миллион долларов – как раз тогда, когда прихлопнули. При чем тут политика?

Дело же об убийстве дяди Пети или тети Маши никто не возьмет ни под личный, ни под особый контроль и подчиненных трясти не будет. Потому что начальственным персонам до них – как до сбора урожая кокосов в Бразилии.

Когда мы прибыли на набережную, бабки уже бегали там большими кругами, давая ЦУ, как вытаскивать машину из воды. Правда, пока техники не было и, как я подозревала, до утра ее точно не будет, а если учесть, что завтра воскресенье… Все равно ведь все, кто был в салоне, мертвы.

– Почему мертвы? – в один голос удивились бабки. – Двое выплыли. Гоняют тут на бешеной скорости, пьяные, небось, потом машины топят, реки загрязняют, с экологией невесть что творится, а самим хоть бы хны. Протрезвели, небось, только в холодной водичке.

Несчастные менты, собравшиеся на набережной, аж поперхнулись. Веселая выдалась ночка. Андрюша после получения этой информации принял решение незамедлительно ехать в клуб. Услышав его, бабки заявили: желаем составить компанию. Как оказалось, в их районе про клуб ходят всякие-разные слухи, но побывать там пока не удалось ни одному человеку. Бабки хотят воспользоваться возможностью, чтобы потом оповестить товарок о происходящем в этом рассаднике разврата. Вызвались быть понятыми.