Принц приливов

— Помолчи, Том, — одернула меня Саванна. — Ты слишком традиционно смотришь на вещи. Мы с тобой не знаем, как людям приходилось выживать.

— В тех условиях я делала все, что могла, — добавила Толита. — Тогда весь мир немного слетел с катушек. Ну и я в том числе.

— Что было дальше? Продолжай, а то дед скоро вернется, — поторопила ее Саванна.

— Насчет деда не беспокойся. Он со своей игрушкой провозится до самого обеда… Сложнее всего мне пришлось с вашим отцом. Ему было одиннадцать, когда я привезла его в Атланту. Лет пять мы вообще не виделись. Он едва меня помнил. Генри совершенно не мог взять в толк, почему я его бросила и почему он должен называть меня не мамой, а Толитой. Во сне он часто кричал: «Мама! Мама! Мама!» Эти возгласы просто разрывали чудное сердце Папы Джона. Он вставал, шел в комнату к вашему отцу и пел греческие песни, пока тот снова не засыпал. Генри и тогда был упрямцем. Он не знал никакой Толиты и знать не желал. Сейчас бы я повела себя по-другому. Честное слово. Но это сейчас. Время не воротишь.

— Мне очень трудно представить нашего папу хнычущим мальчишкой, — призналась Саванна. — Вообще мальчишкой.

— Толита, у тебя были другие мужья? — поинтересовался я.

Бабушка засмеялась.

— Опять ваша мамочка про меня судачила?

— Нет, — заверил я. — В городе ходят слухи.

— После смерти Папы Джона я ополоумела от горя. Находиться в Атланте было невозможно. Я взяла все деньги, которые он мне оставил — довольно кругленькая сумма, — и отправилась путешествовать. Я решила объехать все места, о которых только слышала: Гонконг, Африку, Индию. Я плавала по морям и океанам. Из порта в порт, всегда первым классом. И странная вещь: в меня все влюблялись. В особенности мужчины. Такой уж я человек. Мужчины вились вокруг меня, как пчелы, будто я — ароматный цветок. Я садилась и наблюдала, как они стараются, пытаются меня рассмешить или угощают выпивкой. За двоих старых парней я даже выходила замуж. Самый долгий брак продержался полгода. Другой — ровно столько, чтобы добраться от Мадагаскара до Кейптауна. Этот человек требовал, чтобы я делала ему разные грязные штучки, о которых принято молчать.

— Что за грязные штучки? — навострила уши Саванна, прильнув к бабушке.

— Ну пожалуйста, не надо, — умолял я.

— Почему? — удивилась Саванна.

— Потому что бабушка обязательно расскажет и это будет что-то жуткое и постыдное.

— Он хотел, чтобы я сосала то место, где сходятся ноги, — непривычно чопорным тоном пояснила бабушка.

Она всегда была несколько откровеннее, чем требовалось.

— Как отвратительно, — выдохнула Саванна.

— У него были животные аппетиты, — разошлась Толита. — Кошмар да и только.

— Почему ты снова вернулась к деду? — спросил я, желая сменить тему.

Толита медленно поднесла к губам стакан с чаем. Я решил, что она не хочет или не может ответить, но ошибся.

— Я устала, Том. По-настоящему устала. И еще я начала стареть. Я видела, что старею, и ощущала это. Я не сомневалась, что Амос все так же живет в доме у реки и ждет меня. Я знала, что могу свалиться ему на голову и он ни разу меня не упрекнет. Он даже будет рад мне. Ваш отец относится к Лиле так же. В его жизни была и есть только одна женщина. Это у него от отца. Странная штука — кровь. Ей легче породить в новом поколении фанатика, чем такую, как я. Хотя меня и обожали все подряд.

— Но к деду тоже все хорошо относятся, — заметил я, охваченный внезапным сочувствием к Амосу.

— Том, это потому, что он одержим идеей. Каждый год он взваливает себе на спину этот крест. Кому нужна жизнь со святым? Я бы предпочла вместе выпить и посмеяться.

— Толита, но ты ведь все равно любишь деда, — упирался я.

— Любовь, — произнесла бабушка, словно пробуя это слово на вкус. — Да, допустим, я действительно его люблю. Должна быть привязанность к тому, к кому всегда можно вернуться, чей дом тебя ждет. Я тут думала о времени. Не о любви. О времени. Они каким-то образом взаимосвязаны. Я не настолько умна, чтобы выразиться точнее. Почти одинаковое количество лет я была замужем за вашим дедом и за Папой Джоном. Но когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что с Папой Джоном я прожила всего несколько дней — настолько я была счастлива. А с вашим дедом — века.

— Вот разговор взрослых людей, — с гордостью заявила Саванна. — Я так давно этого ждала.

— Пойми, Саванна, мама с папой пытаются уберечь вас от некоторых вещей, о которых вам рано знать. Они осуждают меня. Но раз у нас взрослый разговор, вашим родителям ни к чему знать о нем.

— Буду молчать, — пообещала Саванна. — Но Том — он иногда ведет себя как маленький.

— Толита, как ты думаешь, отец пережил то, что ты его бросила в детстве? — спросил я, игнорируя намеки сестры.

— В семейных отношениях можно простить едва ли не все. Есть вещи, которых друзьям не простил бы, а родителям прощаешь, потому что родители — это совсем другое. Вот вам и первый взрослый урок. Будут и другие, куда хуже этого, и вам придется их выучить.

— Надо помочь деду с крестом, — опомнился я.

— А мне — сходить в винный магазинчик, — сообщила Толита.

— Ты опять вдрызг напьешься в Страстную пятницу?