Принц приливов

— Не собираюсь тебя критиковать, Том. Мои попытки продиктованы любовью, пойми. После того, что случилось с Люком, ты завяз в самокопании, зарылся в жалости к себе, без конца кормишь себя горечью. Забудь случившееся, посчитай этот момент отправной точкой и двигайся дальше. Том, твоя жизнь не кончилась. Завершилась лишь одна ее часть, и дальше будет другая, какая — зависит от тебя.

Несколько минут мы шли молча, испытывая тревожное одиночество, которое иногда посещает супружеские пары в самое неподходящее время. Ощущение это не было для меня новым. Мне свойствен неиссякаемый талант отталкивать от себя даже прекрасные, любящие души.

Я попытался вынырнуть из своего одиночества и восстановить утраченную связь с женой.

— Просто не во всем разобрался. Не понимаю, почему ненавижу себя сильнее, чем кого-либо. Бессмыслица какая-то. Даже если родители были чудовищами, мне можно гордиться собой: выбрался из ада и остался жив. Хотя бы так. Честно выбрался оттуда. Но я самый бесчестный человек и толком не знаю, каковы мои чувства по тому или иному поводу. Всегда есть что-то тайное, скрытое от меня.

— Тебе незачем копать до абсолютной правды. Она не открывается никому. Тебе нужно осознать ровно столько, чтобы жить дальше.

— Нет, Салли.

Вдруг я остановился и развернул жену к себе, положив руки ей на плечи.

— Так уже было. Я жил с частью правды и оказался в ловушке. Давай уедем из Южной Каролины. Уберемся наконец отсюда. В этом штате мне ничего не светит. Слишком многие здесь помнят фамилию Винго, и им не нравится то, что за ней стоит.

Салли опустила глаза и обвила мои руки своими, затем вновь посмотрела на меня.

— Том, я не хочу покидать Чарлстон. У меня прекрасная работа, я люблю наш дом и наших друзей. Почему ты стремишься выбросить из жизни даже хорошее?

— Потому что у наших друзей поменялось ко мне отношение. И еще потому, что я больше в себя не верю.

— А я в себя верю!

— И зарабатываешь деньги!

Меня самого ошеломило, сколько горечи было в моих словах. И сколько уязвленного мужского самолюбия. Скулеж обиженного самца.

— Том, это ты сказал. Не я.

— Прости. Не хочу в Нью-Йорк. Даже Саванну не хочу видеть. Я зол, невероятно зол на нее за повторение ее дурацких манипуляций. Зол, потому что она чокнутая и ей это сходит с рук. Завидую ее ненормальности. Конечно, она ждет, что я окажусь рядом, когда она вновь примется резать себя по кусочкам. Старый танец, где я изучил все па.

— Тогда оставайся, — предложила Салли, высвобождаясь из моих рук.

— Должен ехать. Это единственная роль, которая мне по-настоящему удается. Герой на час. Галантный рыцарь. Безработный сэр Галаад. Таков фатальный недостаток всех Винго, за исключением мамы. Она устраивает званые обеды, запланированные несколько месяцев назад, и не особо расстраивается, что ее дети пытаются покончить с собой.

— Ты слишком во многом винишь родителей, Том. Когда ты сам будешь отвечать за то, что с тобой происходит? Когда возьмешь жизнь в свои руки? Когда исход твоих поступков будет зависеть только от тебя?

— Не знаю, Салли. Пока не могу разобраться. Не получается извлечь суть. Понять бы, что все это значит.

Салли повернулась и пошла дальше, чуть впереди.

— Том, это мешает нам обоим.

— Знаю.

Я поравнялся с женой и стиснул ее руку, но рука Салли не ответила пожатием.

Вдруг я понял, что плохой муж. А когда-то считал себя прекрасным супругом: обаятельным, нежным, любящим и внимательно относящимся к любым желаниям своей жены.

— Прости меня, Салли. Я так долго пренебрегал тобой. Мне очень больно это сознавать. Я хочу измениться, но сейчас слишком холоден и скрытен. Клянусь, как только мы покинем этот штат, я стану лучше.

— Не собираюсь уезжать отсюда, — решительно возразила Салли. — Я вполне довольна своей жизнью. Это мой дом, моя родина.

— Салли, о чем ты?

То, что делает счастливым тебя, не обязательно принесет счастье мне. Я ведь тоже постоянно думаю и пытаюсь понять, что к чему. В том числе и о наших отношениях. Мне они уже не кажутся столь прекрасными.

— Салли, сейчас неподходящее время для таких вещей.

— После истории с Люком у нас не было подходящего времени, — ответила Салли.

— Все поменялось, — возразил я.

— Есть кое-что, связанное с Люком, о чем ты забыл, Том.

— И что же это?

— Ты забыл его оплакать.

Я смотрел на полосу пляжа, тянущуюся до маяка. Затем перевел взгляд на огни острова Джеймса, сиявшие по другую сторону гавани.

— Твоя печаль не имеет срока давности, — продолжала Салли. — Она непроницаема. Ты полностью отсек меня от своей жизни.

— Может, сменим тему? — спросил я, не особо скрывая злость.

— Тема — это мы с тобой. Просто мне интересно, ты меня еще любишь, Том?

— Совсем недавно я узнал, что моя сестра пыталась покончить с собой! — закричал я.

— Нет, совсем недавно ты узнал, что твоя жена размышляет, любишь ли ты ее, — спокойно заметила Салли.

— Чего ты от меня хочешь?

Я был раздражен, чувствуя желание супруги добраться до запретного уголка моей души.

— Простых слов, — едва сдерживая слезы, ответила жена. — Что-то типа: я люблю тебя, Салли, и не могу прожить без тебя ни единого дня.