Принц, нищий и маньяк

– Совершенно верно. Вы, впрочем, можете ознакомиться с ее показаниями, – Киселев протянул ему исписанные листки. Только Катя знала: это не показания подозреваемой, а какие-то рукописные заметки. Тем не менее этот нехитрый ход сыграл свою роль. Михаил Иванович затрясся.

– Она сдает вас без зазрения совести, – добивал его оперативник.

Пригорский сдался:

– Хорошо, я все скажу. Она действительно просила меня убить ее мужа.

– Любовь объяснила, почему она не желает развестись?

– Желание заграбастать все…

– Понимаю, – вздохнул Киселев. – И вы согласились?

Мужчина воззвал к его состраданию:

– У меня двое детей, больные родители…

– И вы привели «приговор» в исполнение… – безапелляционно заявил Павел.

Жирные щеки допрашиваемого запрыгали, как студень:

– Бог с вами! Я тут ни при чем, поверьте! Мне вдруг стало страшно… Убийц ведь всегда находят, особенно таких нелепых, как я… Я поделился своими опасениями с Любовью.

– А она?

Михаил Иванович вытер лоб, с которого дождем катился пот, платком сомнительной чистоты:

– Она стала угрожать мне. Один раз я поддался мужской слабости… Люба угрожала поставить в известность мою жену…

– И даже после этого вы не сдались?

– Нет, – в его голосе зазвучала уверенность. – Я настаиваю на этом и надеюсь, что вы во всем разберетесь. Если вам интересно мое мнение, то она сама его и прикончила!

– Может быть, наняла кого-то другого? – вмешалась Катя.

Пригорский покачал головой:

– Шилова очень торопилась. У ее супруга было все: связи, деньги. Он мог вышвырнуть ее в любой момент.

– Тоже верно, – подключился Киселев. – Ладно, сегодня вы выйдете отсюда свободным. Я предупреждаю: если вы захотите покинуть пределы города, следующий наш разговор вряд ли закончится так миролюбиво. От души надеюсь ради вас же самого, что все это – правда.

– Это правда, – упрямо повторил Михаил Иванович.

– Проверим.

Проводив Пригорского до двери, Павел вдохнул полной грудью:

– Катерина, распахни окно, если тебе несложно. Вся комната провоняла его запахом! И был бы еще дорогой одеколон, а то простой человеческий пот, дурно пахнущий.

Зорина с удовольствием исполнила просьбу друга, и свежий воздух хлынул в кабинет. Киселев уселся на стул и отпил глоток холодного чая:

– Красота! Какие у тебя соображения?

– Я знаю, какие есть у тебя, – парировала Катя. – Брать моего ненаглядного и ехать к Шиловой. Ну, угадала?

– Разумеется. Ты с нами?

– Конечно.

Павел позвонил Скворцову, который обедал неподалеку, вкратце изложил ему суть дела, и супруг журналистки примчался в отдел.

– Сейчас придет Михалыч со своими причиндалами, – сообщил он. – Юрку Мамонтова звать?

– Как хочешь…

Прокуратура не заставила себя ждать. Галантный Мамонтов поцеловал Кате руку:

– Рад вас видеть, мадам!

– Аналогично.

Новенькая серебристая «десятка» повезла группу в элитный район, где обитала семья Шиловых. Любовь оказалась дома.

– Вы нашли убийцу моего мужа? – спросила она, не здороваясь.

Киселев иронично посмотрел на нее:

– Как сказать!

– Что вы имеете в виду?

– Если мы хорошо поищем здесь, то мы его найдем, – вставил Константин.

– Здесь?! – Шилова плотнее запахнула расшитый драконами халат. – То есть вы подозреваете меня?

– И у нас есть на то основания.

– Вот как? – Она по-прежнему стояла в коридоре, растрепанная, без косметики, какая-то глубоко несчастная, как богатые, которые все-таки плачут. – Но почему?

– А вы не догадываетесь? Ваш подельник Пригорский рассказал нам все.

Она истерически засмеялась:

– Михаил? Эта медуза? Он что, сознался в преступлении?!

Мамонтов усмехнулся:

– Всего лишь сдал заказчика.

Любовь закусила губу, отвернулась:

– Во-первых, убийства никакого не было. Михаил ведь не преминул признаться мне, как он испугался, в последнюю минуту. Во-вторых, если бы я не приняла некоторых мер, в морге сейчас лежал бы не Геннадий.

– То есть меры вы все-таки приняли? – вставил Константин.

– Не успела, – тихо и покорно ответила женщина. – С ним расправились без меня.

– Вы уверены?

В одну секунду Любовь превратилась в разъяренную фурию.

– Я не имею юридического образования, но читаю детективы и знаю: это не я должна сознаваться во всех смертных грехах, это вы обязаны доказать мою вину! – Голос ее сорвался на визг: – Теперь я ни слова не скажу без адвоката! И бесполезно меня о чем-то спрашивать.

– Прекрасно, – Павел ткнул ей в лицо ордер на обыск. – Беседа отменяется. Займемся поисками.

Шилова не дрогнула:

– А ищите! Грибы здесь не растут.

Оперативники профессионально принялись за работу, и вскоре их труды увенчались успехом. Из кладовой, куда хозяева, по-видимому, сваливали всяческое старье, Скворцов извлек вязаную шапочку и засаленный спортивный костюм. Все было протерто до дыр.

– Это одежда вашего мужа? – спросил он.

Любовь хмыкнула:

– Возможно. Если Семен рассказал вам что-либо интересное, он должен был упомянуть вот о чем: мы с Геннадием не жили как супруги. Что он надевал и куда, об этом я не имею ни малейшего представления.

– А я не представляю такого человека, как Геннадий, в подобных лохмотьях. А вы?

Шилова пожала плечами:

– Вдруг он ездил в этом на рыбалку?

Константин подошел к Павлу: