Принц Николас

– Очки всегда срабатывали с Кларком Кентом.

Сегодня к двум мужчинам, которые тенью следовали за Николасом той ночью, присоединился третий. Они сидят за столом у двери, неброско и небрежно одеты, но зорко следят.

– Кто сказал тебе? Ты сама поняла или, – он показывает пальцами на то место, где вчера Элли станцевала свою праздничную джигу, – это была та вишневая бомба, фонатка Губки Боба?

– Моя сестра Элли, да, она проболталась.

Я думала, что буду чувствовать себя по-другому, увидев его снова и узнав, кто он. Но это не так. Помимо смущения, что сразу же его не узнала, я чувствую то же, что и вчера, притяжение, привлекательное очарование, но не потому, что он принц, а потому, что Николас – это Николас. Великолепный, сексуальный, манящий.

Николас достает деньги из кожаного кошелька и платит, когда я передаю ему кофе.

– Ты, должно быть, думаешь, что я совершенно невежественна.

– Совсем нет.

– Я должна сделать реверанс или что-то такое?

– Пожалуйста, не надо, – и затем появляются ямочки. – Конечно, если у тебя есть желание сделать его голой, тогда, конечно…

Он флиртует со мной. Это милый, дразнящий эпизод и самый веселый из всех, что я помню.

– Ты не выглядишь, как… – мой голос понижается до шепота, – принц.

Он тоже шепчет.

– Это самое приятное, что когда-либо мне говорили, – он кладет руку на прилавок, наклоняясь. – Сейчас, когда ты все знаешь, пересмотришь ли ты мое предложение насчет ужина?

Держу пари, что такие парни, как он – чертовы короли, – используют женщин, которые падают перед их ногами. В буквальном смысле. А я не привыкла к подобному, но поскольку работала здесь все эти годы, выросла в этом городе, я точно знаю, что самое важное в общении с мужчинами.

Сохранять хладнокровие.

– Почему? – я дразнюсь. – Потому что у тебя есть собственная страна? Это должно меня впечатлить?

– Это впечатляет многих людей.

И игра продолжается.

– Думаю, я не многие.

Его глаза сверкают, а губы ухмыляются.

– Очевидно, нет. – Он кивает в сторону столика в углу. – Что ж, тогда я буду там, если ты захочешь ко мне присоединиться.

– Что ты собираешь делать все утро? Оставаться здесь?

– Таков план, да.

– У тебя нет… дел? Важных дел?

– Возможно.

– Тогда почему ты делаешь это?

Николас разглядывает мое лицо, его глаза опускаются к моему рту, будто он не может оторвать взгляд.

– Мне нравится смотреть на тебя.

Мой желудок делает сальто, и весь мир вращается.

Николас небрежно подходит к столу, выглядя слишком уж довольным собой.

Несколько минут спустя Марти с дикими глазами наклоняется ближе за прилавком.

– Не смотри, но у нас в клиентах знаменитость.

Я начинаю поворачиваться, но он хватает меня.

– Я сказал – не смотри! Там принц Николас или меня зовут не Мартин Мак-Флай Гинсберг.

Я думаю, мама Марти тоже была под кайфом, когда давала ему имя.

Я кладу руки ему на плечи, успокаивая.

– Да, это он, он приходил недавно вечером и вчера утром.

Марти визжит, как девочка-подросток, которая только что получила свои водительские права.

– Как ты могла скрывать это от меня?

Я призываю «Криминальное чтиво» – его любимый фильм всех времен – и надеюсь, он достаточно силен, чтобы не дать Марти сойти с ума.

– Детка, успокойся. Не делай из мухи слона.

– Детка, успокойся? Ты не знаешь, что просишь! Фотография этого мальчика все годы висела на моей стене. Я всегда надеялся, что он тайно играет за мою команду.

Я украдкой бросаю взгляд через плечо, проверяя, смотрит ли Николас.

Он смотрит. И машет.

Я поворачиваюсь обратно к Марти.

– Я думаю, что могу сказать уверенно, он не в твоей команде.

Марти вздыхает.

– Это объясняет, почему его глаза следят за твоей задницей, как кошка за лазерным лучом, – он качает головой. – История моей жизни, все хорошие парни или натуралы, или женаты.

6

Николас

Наблюдать, как двигается Оливия Хэммонд – извращенный тип удовольствия. Я никогда не занимался подглядыванием, но в данный момент у меня совершенно новый взгляд на эту концепцию.

С одной стороны это мучительно – дразнящее покачивание ее бедер, пока она скользит от стола к столу, притягательный изгиб задницы, когда она наклоняется, чтобы забрать блюдо, будто только и ждет, когда ее ущипнут или будут поклоняться. Но с другой стороны, в этом есть и удовольствие – в том, как ее рот, напоминающий бутон розы, приветливо улыбается, в сладкой гармонии ее голоса, в том чувстве, когда ее экзотические темно-синие глаза возвращаются ко мне снова и снова.

Я делаю целое шоу из открытия газеты – по крайней мере, пытаюсь быть вежливым, но большую часть времени просто пялюсь. Открыто. Черт, грубо. Мой учитель по этикету переворачивается в своем гробу.

И еще я просто не могу на это наплевать.

Я хочу Оливию. В своей кровати, на своем члене, на своем лице. И я хочу, чтобы она знала это.

А еще можно многое узнать о человеке, наблюдая за ним. Оливия Хэммонд – трудоголик. Это заметно в том, как она потирает шею и разминает спину: она устала, но продолжает работать.