Принц Николас

– Твой банковский счет – это ее первая, вторая и третья любимые части тебя. И напрасно ты кряхтишь, как старуха. Мы не так уж и долго гуляли.

Голос второго парня привлекает мое внимание. У них обоих есть акцент, но его голос звучит глубже и мягче. Его слова словно обволакивают, такое чувство, будто ты погружаешься в теплую ванну после долгого дня, это дарит расслабление и блаженство.

Я захожу в зал через кухонную дверь. О боже, у меня сейчас потекут слюнки.

Он одет в смокинг, черный галстук развязан и небрежно свисает с его шеи, две верхние пуговицы белоснежной рубашки расстегнуты и дают обзор на небольшую часть загорелой груди, в основном скрытой под материей. Смокинг сидит на нем в обтяжку, щедро демонстрируя рельеф мощных и упругих мышц под ним. Его волевой подбородок будто выточен из мрамора. Мощная челюсть, высокие скулы, за которые убила бы модель с обложки GQ. Прямой нос и прекрасный рот, созданный, чтобы шептать темные, грязные вещи. Мужественные брови над серо-зелеными глазами, довольно редкий цвет морского стекла на солнце, обрамленные длинными угольно-черными ресницами. Его волосы темные и густые, несколько прядей упали на лоб, придавая ему легкий и одновременно раздраженный вид пофигиста.

– Привет.

– Ну… привет. – Уголки его губ немного приподнимаются. И это выглядит многообещающе.

Мужчина рядом с ним, рыжеволосый, немного пухлый, со сверкающими светло-голубыми глазами, говорит:

– Пожалуйста, скажите, что у вас есть горячий чай и вы спасете меня.

– Да, у нас есть чай, и для вас он будет стоить всего лишь 2 доллара 25 центов.

– Я вас обожаю, вы официально мой самый любимый человек.

Они выбирают столик возле стены, брюнет передвигается с такой уверенностью, как будто владеет этим местом, да что там, так, будто он владеет всем миром. Он садится на стул, откидывается на спинку, колени разведены, а его глаза уставились на меня так внимательно, что кажется, парень видит меня насквозь.

– А вы не присядете? – спрашиваю я у двух мужчин в черных костюмах, стоящих по обе стороны от входной двери. Я готова поставить свои чаевые на то, что это телохранители. Я видела достаточно богатых и популярных людей в городе, чтобы с легкостью вычислить их, хотя эти парни выглядят моложе.

– Нет, будем только мы, – отвечает мне брюнет.

Интересно, кто он. Может быть, сын богатого иностранного инвестора? Или актер, у него имеется и красивое тело, и лицо для этого. И его энергетика. Это что-то непередаваемое, этот парень как будто говорит: «Обрати внимание, уверен, ты хочешь меня запомнить».

– Вы, ребята, довольно смелые, чтобы гулять в такую погоду, – с этими словами я кладу на стол два меню.

– Или глупые, – ворчит рыжий.

– Это я вытащил его, – говорит брюнет, в словах проскальзывает издевка, – улицы пусты, только сейчас я могу спокойно прогуляться.

Его голос заговорщицки понижается:

– Они выпускают меня из клетки всего несколько раз в год.

Я без понятия, что это значит, но эти слова, услышанные от него, самая захватывающая вещь, которая случилась со мной за весь день. Черт, это убого.

Рыжеволосый изучает меню.

– Что у вас тут есть особенного?

– Наши пироги.

– Пироги?

Я постукиваю карандашом по своему блокноту.

– Я сама их готовлю. Они лучшие в городе.

Брюнет мурлычет:

– Расскажи мне больше о своем великолепном пироге. Он настолько вкусный?

– Да.

– Сочный?

Я закатываю глаза.

– Прибереги это.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, оставь эти намеки, связанные с пирогами. – Мой голос понижается, и я повторяю мерзкие слова, которое слышала уже не один раз: – Подай мне твой пирожочек, и я буду есть его всю ночь, детка.

Он смеется, этот звук даже лучше, чем его голос.

– А что насчет твоих губ?

Я смотрю в его глаза.

– А что насчет них?

– Они так сладко выглядят. На вкус они такие же, как и на вид? Уверен, что да.

У меня пересыхает во рту, а остроумный ответ теряется где-то на полпути.

– Не обращайте внимания на этот «жалкий бардак», – говорит рыжий, – Он напивается уже третий день подряд.

«Жалкий бардак», поднимая серебряную фляжку, дополняет:

– И я на пути к четвертому.

На мою долю выпало видеть немало пьяных в стельку парней из братства после вечеринки. И должна сказать, этот парень хорошо все скрывает.

Рыжий закрывает меню.

– Я бы хотел чай и вишневый пирог. И персиковый. И, черт возьми, дайте мне также черничный, говорят, в этом сезоне он моден.

Его друг фыркает себе под нос.

Я поворачиваюсь к нему.

– Яблочный, – тихо говорит он, заставив звучать безобидное слово невероятно сексуально. У меня тянет в животе, как у героини романтического фильма «Легенды осени», когда она увидела героя Брэда Питта, скачущего к ней верхом на лошади.