Принц Лестат

Фарид пытался наглядно отобразить свои теоретические представления об этом существе. Однако в процессе столкнулся со сложностями и загадками, что оказались ему не по зубам. Ни один инструмент на земле оказался не в состоянии выявить клетки Амеля, хоть Фарид и не сомневался, что тот имеет клеточную природу. Ученый в который раз задумался, уж не является ли это создание последним представителем забытого мира, существовавшего на земле до появления в атмосфере кислорода? Возможно ли, что он – частица некой загадочной и могучей расы, постепенно вытесненной из зримого биологического мира появлением существ, для которых кислород не только не был ядом, но и, напротив, являлся залогом процветания? Какова была жизнь этой расы? Были ли они видимы для человеческого глаза – тогда, до повышения процента кислорода в воздухе? Плавали ли они в атмосфере – точно осьминоги в море? Любили ли они? Размножались ли? Существовало ли у них организованное сообщество, о котором до наших дней не донеслось даже воспоминаний? И чем именно им оказался так вреден кислород? Быть может, они просто остатки того, чем были прежде – гигантские эфирные тела, состоящие из бесконечно маленьких клеток, тела, некогда обладавшие массивным физическим обликом – тела, наделенные органами чувств, кардинально отличными от наших, настолько иными, что мы даже представить их себе не можем?

Вне всяких сомнений, после смерти из тела умершего высвобождается некая эфирная сущность, которая, выражаясь поэтически, возносится в какое-то иное царство. Однако часть этих эфирных сущностей остается на Земле – становится призраками. Сделавшись вампиром, Фарид уже успел повидать их. Они встречались не слишком часто, но все же он их видел. Ему довелось даже наблюдать призраков, которые создавали вокруг эфирного тела подобие физической оболочки человека из частиц, притягиваемых друг к другу посредством магнетизма.

Как соотносились эти призраки с духами вроде Амеля? Имелось ли между их «тонкими телами» хоть что-то общее?

Фарид с ума сходил, так хотел дознаться ответов! Он бесчисленное множество раз обсуждал все эти вопросы с Фланнери Джилман, биологической матерью сына Лестата и самой блестящей из всех врачей, которых он причастил Крови. Они все надеялись совершить прорыв, собрать воедино имеющиеся в их распоряжении разрозненные куски информации.

Возможно, решающим ключом к проблеме Амеля станет кто-то из толковых и сообразительных призраков, что ежедневно гуляют по улицам Лос-Анджелеса, притворяясь живыми людьми. Однажды, когда им повстречалось привидение, оставлявшее на земле совершенно натуральные отпечатки ног, Сет сказал Фариду, что и призраки тоже развиваются, эволюционируют, учатся все лучше и лучше взаимодействовать с физическим миром, создавать для себя биологические тела. О, если бы только удалось побеседовать с одним из них! Но увы, они всякий раз исчезали, лишь стоило ему к ним приблизиться. Одно привидение растаяло в воздухе прямо у него перед носом, оставив на земле груду пустой одежды. Другое улетучилось вместе с одеждой – судя по всему, одежда у него была такой же иллюзией, как и тело.

Будь только у Фарида время! Время размышлять, исследовать, открывать новое. Если бы только Голос не вогнал мир вампиров в ужасный кризис! Если бы только Голос не был одержим идеей уничтожения всех бессмертных. Не стал бы врагом собственному племени. Однако покамест все признаки указывали на обратное: Голос отнюдь не считал вампиров родней. Ему казалось, его держат заложником, лишили свободы воли и поступков, возможности быть самим собой. Значило ли это, что он желает снова освободиться, подняться в заоблачный рай, откуда пришел? Да нет, вряд ли. Не похоже. Скорее всего им двигают совсем иные желания и стремления, примерно такие же, что некогда побудили его войти в тело Акаши.

Фарид задумчиво смотрел на монитор, где горела яркими цветами трехмерная модель.

Итак, что можно сказать об этом существе? Скорее всего – беспозвоночное. Обладает мозгом – это уже почти наверняка. Нервная система включает в себя многочисленные щупальца – тоже наверняка. Надо полагать, что в призрачном состоянии оно способно впитывать из атмосферы какие-то питательные вещества. И кровь, конечно: способность впитывать крохотные капельки крови стала его пропуском в зримый биологический мир. По всей видимости, в щупальцах содержится множество нейронов, но не собственно разум или самосознание. Это все локализуется в мозге, то есть – в Священном Источнике. И, как стало теперь совсем ясно по словам самого Голоса, этот мозг наделен как краткосрочной, так и долгосрочной памятью. Так что желания и потребности его нынче выражаются именно в терминах времени и памяти.

Но всегда ли дело обстояло именно так? Или какие-то проблемы с долгосрочной памятью парализовали его на многие века – потому что у него не было возможности в «призрачном» состоянии хранить эти воспоминания или откликаться на них? Возможно ли, что в призрачной форме для Амеля и его собратьев не существовало понятий времени, а лишь одно блаженное «сейчас»?