Принц Лестат

– О да, Мариус, уверяю – ты еще увидишь своего любимого Рэймонда, – улыбнулся Тесхамен. – Увидишь нас всех – а нас немало, и мы вовсе не жаждем, чтобы из этого мира исчезли вампиры. Мы никогда этого не хотели. Но позволь нам покамест придерживаться извечной нашей осторожности, политики невмешательства.

– Понимаю, – кивнул Мариус. – Ты хочешь того же, что и Бенджи – чтобы мы все сплотились как единое племя. Хочешь, чтобы мы сделали все возможное пред лицом надвигающейся угрозы – без вашего вмешательства.

– Мариус, ты прекрасен и удивителен, – промолвил Тесхамен. – Тебя не собьют с пути ни суеверия, ни пустые фантазии, ни прихоти. Ты нужен твоему народу. И Амель, он знает тебя, да и ты, подозреваю, знаешь его лучше, чем тебе кажется. Меня создала сама Мать. Я получил от нее чистую первозданную кровь, получил напрямую. Но у тебя ее куда больше, чем у меня. И этот Голос… если вам вообще суждено понять его, обуздать, просветить – то уж, конечно, и ты сыграешь тут свою роль.

Тесхамен начал подниматься, но Мариус удержал его за руку.

– Куда же ты отправишься теперь? – спросил он.

– Мы должны собраться все вместе перед тем, как идти на встречу с тобой и твоей родней, – отозвался Тесхамен. – Поверь мне, рано или поздно, но мы придем. Я в этом уверен. Гремт хочет помочь. Я уверен, он хочет именно этого. Мы еще увидимся – и очень скоро.

– Передай моему милому Рэймонду самый нежный привет, – попросил Мариус.

– Он знает, что ты его любишь, – сказал Тесхамен. – Он много раз наблюдал за тобой, был рядом с тобой, видел, как ты страдаешь – и хотел вмешаться. Однако он хранит верность нашему ордену и нашему принципу: действовать осторожно и с оглядкой, без спешки. Он и сейчас остается членом Таламаски. Ты же знаешь наш старинный девиз «Мы наблюдаем, и мы всегда рядом».

До рассвета оставалось около часа.

Тесхамен обнял Мариуса и Дэниела. А потом вдруг исчез. Просто исчез. Они стояли вдвоем на песке, ветер все так же веял над бесконечными искрящимися волнами, а за спиной у Мариуса с Дэниелом потихоньку просыпался огромный город.

На следующий вечер Мариусу не потребовалось и часа, чтобы по телефону уладить со своими агентами все необходимое и отослать в Нью-Йорк все вещи и одежду как свою, так и Дэниела. Им, как всегда, предстояло остановиться в маленькой гостинице в центре города, где на их имя были забронированы апартаменты. А уж попав в Нью-Йорк, можно будет обсудить, когда идти к Бенджи, Арману, Луи и чудесной Сибель.

Дэниел был вне себя от восторга. Мариус давно знал – его юного друга тянет в общество. И он радовался за Дэниела, однако самого его томили дурные предчувствия.

Неожиданная встреча с Тесхаменом очень взволновала его, он все еще никак не мог оправиться от потрясения.

Дэниел просто не мог осознать всей значимости этой встречи. Да, он родился для Тьмы в эпоху бесконечных потрясений. Но он и сам по себе, человеком, родился в эпоху потрясений и перемен и не ведал унылого гнета тягостной привычки к однообразию минувших времен. Где ему было понять глубоко въевшийся пессимизм и обреченность, в которых рождались, жили и умирали миллионы людей до него.

Но Мариус провел на земле более тысячи лет – и это были годы не только радости, но и страданий, не только света, но и тьмы, а любые резкие перемены нередко оканчивались поражением и глубоким разочарованием.

Тесхамен. Просто не верилось, что он, Мариус, видел этого древнего вампира, говорил с ним. Не верилось, что произошло чудо – что лесной бог предстал перед ним: живой, красноречивый, указующий одновременно путь прошлого и будущего. Он ярким светом озарил огромную часть истории самого раннего периода жизни Мариуса – темную, страшную часть – и побудил его искать сквозную путеводную нить ко всей жизни в целом.

И все же наряду с радостью Мариуса одолевали и предчувствия беды.

Он не мог отделаться от воспоминаний о том, сколько раз в прошлом лежал на груди царицы Акаши, слушая биение ее сердца, стараясь постичь ее думы. А этот враждебный дух, Амель, был в ней, внутри. Теперь же Амель был и в самом Мариусе.

– Да-да, я внутри тебя, – тут же подтвердил Голос. – Я – это ты, а ты – это я.

И – молчание. Пустота. Звенящее эхо угрозы.

Глава 14 Рошаманд и Бенедикт

– Спокойней, – предупредил он. – Каких бы ужасов ты ни насмотрелся, какая бы участь тебя едва не постигла, теперь ты в безопасности. Успокойся, поговори со мной. Расскажи толком, что ты видел.