Принц Илиар

Мне ничего не светило. Она принадлежала боссу. Возможно, Маша действительно его любила, или просто хотела выйти замуж. Он был холост и богат. Все же понимают, что это детские сказки про рай с милым шалаше. И я был не настолько наивен, чтобы это не сообразить. Женщине нужны стабильность и достаток.

А босс частенько говорил, что у него совещание, но в кабинет звал только секретаршу. А та после этого выходила вся румяная, но не обиженная.

Их личные отношения не должны были никого интересовать.

Но делать было нечего. Босс, может, и пользовался ей как вещью, но при этом одевал ее и покупал дорогие безделушки.

Он вовсе не был уродом или стариком. Наоборот, подтянутый спортивный мужчина под сорок лет, который бегает по утрам и ходит на теннис. А с Машей я даже практически не общался.

– Витя, – иногда спрашивала она, – вы можете пойти и купить гамбургеры?

Или:

– Отнесите эти бумаги вон в тот отдел.

Босса я не любил. Не из ревности. Маша имела право выбрать того, кого она хочет.

При внешнем обаянии он выдавал себя не за того, кем был. Может, поэтому и был боссом. Он был подловат и жесток.

Противно вспоминать все то, что мне приходилось наблюдать, а на меня, как на жучка, не обращали внимание. Но я бы, к примеру, не смог уволить пожилую женщину-уборщицу только за то, что из-за болезни мужа она один раз не пришла на работу, и мусор остался в корзинах.

На работу я ходил только, чтобы видеть Машу.

Она всегда одевалась очень строго. Почти всегда в брюках. Но я сверлил ее фигуру, как рентгеновский аппарат. Я видел, где на ее круглой попке кончаются трусики. До какого места, как бы случайно, расстегнулась блузка.

Иногда она не без участия посматривала на меня. Женщины ведь все чувствуют. Но дальше этого дело не шло.

Домой я ездил «на перекладных». Несколько остановок на автобусе, а потом на метро. Как-то я спустился вниз после работы, и босс, сидящий в своей дорогой машине, вдруг говорит:

– Тебе ведь метро? Садись, подвезу. Мне в ту сторону.

Я очень удивился. Это произошло первый раз в жизни. Но почему бы и нет?

– Виктор, – начал он, – вы очень хорошо работаете в нашей фирме.

– Плохое начало, – подумал я и ответил: – Спасибо, Михаил Павлович.

– Но, к сожалению, дела у нас пошли на спад, и я вынужден сокращать штаты.

Это было вранье.

– Вы уволены.

Это было типичная тактика босса. Сделать вид, что совершает любезность, например, подвозит меня, а потом делает гадость.

Мне его работа была до фонаря. Я мог бы найти десятки на лучших условиях. Но я должен был расстаться с Машей.

– Но почему, Михаил Павлович? – спросил я.

Тот не без злорадства ухмыльнулся, повернувшись ко мне.

– Мне донесли, – а доносительство в фирме поощрялось, – что ты, сопляк, чересчур внимательно смотришь на Марию Николаевну.

Это нас с ним и сгубило. Он отвлекся от руля, и мы на полной скорости врезались в «газель».

Мы оба умерли.

И вдруг я вижу, что я – кот, а рядом со мной крыса.

И я узнал в ней своего бывшего босса. Но соотношение сил изменилось, и, подчиняясь кошачьим рефлексам, я прыгнул. Однако он тоже был ловок и прыгнул в какой-то канализационный люк.

А я стал уличным котом.

Жизнь уличного кота не такая уж легкая. Между котами нет дружбы. Все держатся группами. Если хотите аналогию, как у львов – прайдами, охраняя свою помойку и кошек. Но мне было наплевать. И коты, которые раньше угрожающе дыбили шерсть, перестали обращать на меня внимание.

Я и раньше, будучи человеком, не любил вступать в какие-то группировки. А теперь у меня была своя цель. Я душил крыс. И в этом достаточно преуспел. Все коты убивают крыс, но наблюдательный человек мог бы заметить, что не едят их. Лучше еда с помойки, чем эта дрянь.

Кто-нибудь из людей когда-нибудь задумывался, почему коты и крысы селятся рядом с человеческим жильем? Ответ прост. Это привычная для них среда обитания. Они бывшие люди.

Как-то, ужасно голодный, я шел по улице. Вступать в драку из-за еды с каким-то котом и его командой мне не хотелось. И вдруг меня позвали «кис-кис-кис». У дома с садиком стояла миловидная женщина. Она меня накормила. И я остался у нее.

Я не мог стать домашним котом и предпочитал жить во дворе, но, когда мне хотелось уюта, шел в дом. Она брала меня на руки и гладила, а я мурлыкал от удовольствия. Она даже купила для меня какую-то специальную кошачью расческу. Я ненавидел эту процедуру и хотел царапаться, но терпел.

Как я мог отблагодарить женщину, которая меня приютила? Я очищал ее двор от крыс. Она даже не знала, сколько их там.

Вначале она дала мне дурацкое традиционное имя Мурзик, на которое я отзывался и старался не отходить далеко от дома, если она меня позовет. А потом начал в благодарность приносить задушенных крыс и клал их на крыльцо. Вначале она визжала, а потом поняла, что я это делаю для нее. Она брезгливо брала очередной трупик и кидала в мусорку. А однажды сказала:

– Ты не Мурзик. Ты – Крысолов.

Это имя понравилось мне намного больше. И я с тех пор никогда не отзывался на Мурзика.

А потом началась эта чертова пандемия.