Принц Илиар

– Ответ не так уж и сложен, по крайней мере в отношении меня. Однажды пару лет назад после очередной драки в кабаке меня вызвал ваш отец. Честно говоря, я труханул в ожидании взбучки, но разговор шел о совершенно ином. Его величество сказал мне, что нуждается в присутствии свежего, как он выразился, не «покрытого ржавчиной» человека, умеющего принимать нестандартные решения. Так что должности особой у меня нет, но теоретически меня можно назвать советником-наблюдателем. В отношении других рыцарей-«молчальников» я, как и ты, не имею ни малейшего представления, хотя их присутствие, очевидно, с одной стороны, дань традиции, с другой – необходимая принадлежность любых советов. Ведь всегда есть люди, предпочитающие говорить, а есть те, которые предпочитают слушать, поддерживая или нет чужую точку зрения… А вообще, ну эту всю политику к лесным бесам, давай-ка лучше пить. Кстати, пора заказывать второй кувшин.

Знакомая служанка в сопровождении незнакомой миловидной девушки принесла вино и попросила разрешения сесть вместе со своей спутницей за их столик.

– Моя смена закончилась, и я могу позволить себе немного посидеть с забавными парнями вроде вас, – сказала она. – Меня зовут Ренад, а мою подругу – Лирея.

– Дил, – не колеблясь ни секунды, показал на себя Дарт, – Дол, – и показал на принца.

– Странные, однако, у вас имена, – с сомнением проговорила Ренад.

– Мы поэты, и наши имена должны быть простыми и запоминающимися. Мы всегда путешествуем вдвоем и, покидая какой-либо край, остаемся в памяти людей наподобие звона колокольчиков: «дил-дол», «дил-дол», – улыбнулся Дарт.

– Ну, уж если вы поэты, так сочините мне стишок, – вступила в разговор Лирея.

Принц усмехнулся и начал рукой отбивать ритм по столу.

Если бы я не был такой,

А просто был бы псом,

Я бы млел под твоей рукой,

От счастья виляя хвостом.

– Ах ты, мой песик, – засмеялась Лирея и погладила Илиара по голове.

– А вы, господин Дил, тоже умеете сочинять или читаете чужие стихи? – насмешливо спросила Ренад.

Дарт, иронически пародируя принца, тоже начал отстукивать ритм на столе, а потом замолк на несколько мгновений.

Нашел однажды раненую птицу

И пожалел, и рядом у окна

Я в клетку посадил её, в «темницу», —

Поправится и улетит она.

Но птица билась крыльями об прутья

И умерла, не выжив в заточении,

А я шептал себе упрямо: позабудь, я

Не виновен в обстоятельств тех стечений.

Принц уважительно склонил голову и зааплодировал. Лирея, делая вид, что внимательно разглядывает Дарта, произнесла:

– Господин поэт, ваше лицо кажется мне знакомым. Не вас ли пару месяцев назад побили в кабаке «Хочешь напиться – напейся» за передергивание в картах?

Баронет вздохнул.

– Во-первых, меня не побили. «Я подрался» и «меня побили» – это не совсем одно и то же. А во-вторых, не хотите ли вы, прекрасная леди, сказать, что я шулер?

Лирея потупила глаза.

– А как, по-вашему, называется человек, позволяющий себе жульничать в картах?

– Вы только посмотрите. И этой женщине благородный Дол только что посвятил четверостишие. Милая дама, шулер – это человек, который ради собственной выгоды обманным путем обыгрывает партнеров в карты. Чего нельзя сказать обо мне. Я обожаю играть, но однажды подсчитал, сколько я таким образом зарабатываю в месяц. И выяснилось, что ничего. Ноль. Я играю ради игры.

– Ну, тогда мы вообще ничего не понимаем, – и девушки в недоумении пожали плечами, а Илиар, соглашаясь с ними, закивал.

– А тут и понимать ничего не нужно. Все очень просто. Я играю с раннего детства, и играть меня научил профессиональный шулер, ас своего дела. Он был многократно бит, поэтому весь покрыт шрамами и бугрист из-за многочисленных неправильно сросшихся переломов. Он мне рассказывал, как в драках, когда на него наваливались целой кучей, единственное, что его волновало, – чтобы уцелели руки и детородный орган. И то, и другое осталось в сохранности, и, несмотря на жутковатый вид, он слыл ловеласом. Так вот, вначале он учил меня играть по правилам. Как планировать комбинации, как вычислять карты противников, как запоминать малейшие различия «рубашек» карт. А потом перешел к шулерскому делу. Как подменить колоду на крапленую, как незаметно вытащить туз, как пользоваться помощью партнера, играющего роль случайного зрителя. В итоге я преуспел в карточной игре, но одновременно понял, что честно играть с соперниками равного класса скучно. Все всё знают, никто не рискует. Поэтому и выигрывают, и проигрывают по мелочи. Со слабыми игроками просто неинтересно, а жульничать ради собственной выгоды, как ни странно, не позволяет совесть. Не забывайте, что я поэт.

На этой фразе принц усмехнулся. А Дарт продолжал:

– Вот я и придумал, как придать игре остроту и непредсказуемость. Я безо всякой системы вынимаю и вкладываю в колоду дополнительные карты. Вы не представляете, что может сделать внезапно появившиеся валет или семерка, когда, по мнению игроков, их не должно быть.