Принц Илиар

Дарт вынул золотые с изображением короля Агора.

– Эти монеты, а они еще должны хранить тепло тела вашего отца, Мардир получил от принца не в качестве платы, а как награду и символ дружбы, пообещав, что он и вы с Лиреей будете носить их на шее как талисман. А через несколько минут его не стало.

Лирея беззвучно плакала, по-детски размазывая слезы по лицу. Ренад, наоборот, казалось, превратилась в кусок льда, и глаза её оставались сухи.

– Мы сделаем так, как хотел отец. Пойдемте, нам нужно его перенести.

И рыцари вместе с девушками вернулись к черному входу. Лицо трактирщика было спокойным, и только торчащая из груди стрела с расплывшимся вокруг пятном крови указывала на то, что человек мертв.

Ренад наклонилась к отцу и резким движением вырвала стрелу.

– Я сохраню её, – зловеще произнесла она.

Рыцари переложили Мардира на плащ и с помощью девушек перенесли беднягу в его комнату.

– Ты сможешь обмыть его и переодеть в чистое? – спросила Ренад.

Лирея кивнула.

– А я спущусь вниз. Надо закрывать таверну.

Она было двинулась к двери, но принц удержал её.

– Постой, Ренад. Ты ведь не можешь пойти и в разгар веселья разогнать всех по домам. Тебе придется объясниться. А это значит рассказать людям о смерти отца и о том, что у парадного и заднего входа засели наемные убийцы. Понятно, охотятся на меня, но какова гарантия, что по ошибке не подстрелят еще какого-нибудь бедолагу?

Принц достал несколько золотых и протянул их девушке.

– Мы все вместе спустимся и все объясним. Но никто не должен уходить. Эти деньги помогут людям не очень скучать. Нужно лишь дождаться темноты, когда будет невозможно точно стрелять.

Баронет тяжело вздохнул.

– Илиар, ты все-таки заплесневел, сидя во дворце. Какая темнота? Это квартал увеселения. Через час здесь будет светлее, чем днем. Каждая забегаловка или притон расцветятся фонарями.

– Что же делать?

– Пошли, есть идея.

Ропот пронесся по таверне, когда Дарт рассказал о произошедшем. Кто-то предложил всем вооружиться и пойти на поиски убийц, но посетители были просто обывателями, пришедшими провести время, а не рисковать жизнью, так что публика сразу «завяла».

Илиар жестом руки приостановил баронета и сказал:

– Жители королевства Агора! Это не ваша вина и не ваша беда, что кто-то захотел меня убить. Я бы всю жизнь мучился угрызениями совести, если бы кто-то из присутствующих здесь достойных мужей погиб ради меня из благородных побуждений. Я предлагаю вам просто хорошо провести вечер и по возможности повеселиться за мой счет.

Публика одобрительно зашумела.

– А проблему с убийцами мы, рыцари, должны решить сами, – продолжил принц. – И мне кажется, что у моего хитроватого друга есть план…

Рыцари ошибались. Убийца был один. Увлекшись флиртом с девушками, они не заметили, как агориец со странным лицом покинул таверну. И сейчас они легко бы узнали его в почти незаметной фигуре человека, распластавшегося на крыше дома напротив. Его раскосые глаза внимательно следили за входом. Он предвидел возможность того, что принц захочет выйти через черный вход. Закрепив натянутый лук и нацелив его на уровень груди человека, он соорудил нехитрое спускающее устройство, привязав его веревкой к ручке двери. Ему было все равно, в кого попадет стрела и попадет ли вообще. Важно было показать, что и этот выход под контролем.

Когда ему поручили убить принца, он готовился надолго застрять в Милаццо в поисках подходящего момента. А тут такая удача – внезапное сообщение из дворца, что тот в сопровождении двух рыцарей выезжает в город. Проследить их путь с помощью агентов не составляло большего труда, так что убийца зашел в таверну практически одновременно с ними.

Какое-то время он вычислял, кто из них принц, которого он никогда не видел. Толстяка он сразу отмел. Из двух других один был нахален и без умолку болтал, фамильярно обращаясь и к соседу, и к подсевшим девушкам. Другой больше помалкивал. В его молчании было некое достоинство, и убийца решил, что именно он – принц.

Сейчас он лежал в ожидании, привычно отрешившись от потребностей тела, время от времени разминая мышцы и жуя горьковатые, но питательные орехи дуая, запивая их водой. Рядом стояла бутылочка, куда он по необходимости мочился. Так он мог проводить часы и дни. А если бы кончилась вода, он бы стал пить мочу, но не покинул пост.

Он был членом ордена провожающих. Когда-то, будучи молодым, он задавал себе вопрос, почему, собственно говоря, они «провожающие», хотя вообще-то ответ очевиден. Провожающие в последний путь, то есть убийцы. Как он к ним попал, не помнил, потому что был маленьким. Единственное, что осталось от детства, – имя Кас.

В ордене его звали Кастильерхо. У них у всех были сложные, вычурные имена. Своего рода шифр, который не знал никто к ним не принадлежавший. Если кто-то обращался к нему таким полным именем, он понимал, что речь идет об очередном задании.