Принц и Виски

Последние наставления для Касинеля отзвучали, и мы с друзьями поспешили проникнуть в город другим путём и спрятаться в проулке, откуда открывался хороший обзор на сторожку господина Капелюша. В ней сейчас мерцал голубоватый телевизионный свет: привратник смотрел утренние новости. Вот уже более тридцати лет он приходил на свой пост не позже восьми утра, но ворота открывал ровно в девять.

Чезаре сверился с башенными часами, приложил ладони ко рту и крикнул кречетом. Почти тотчас ворота сотряс удар, от которого что-то внутри сторожки брякнулось, разбилось и мяукнуло.

Я на миг прикрыла глаза. Не так, отнюдь не так должна стучать в ворота испуганная жертва дерзкого дорожного ограбления.

Дверь будки распахнулась, и выбежавший господин Капелюш приник к смотровому окошку. Отшатнулся, снова приник, промокнул лысину платком в красно-синюю клетку, задал новоприбывшему вопрос высоким от напряжения голосом, получил ответ, опять протёр лысину, поправил бордовый галстук-бабочку и потянул за верёвку, запуская механизм.

Ворота начали величественно растворяться, щель ширилась, впуская яркий поток утреннего света, на фоне которого проступил силуэт высокого мускулистого мужчины с развевающимися волосами.

* * *

Была у Друзилы Гримсен такая традиция: в первую среду каждого месяца она приходила к самому открытию в салон «Кудряшки», где они с Пикси делали стрижку, покраску и укладку. Пикси не возражала против экспериментов со своей шевелюрой, а вот сама Друзила уже много лет придерживалась идеального для коротких волос «сессона», который вполне устраивал её своей функциональностью и при этом смотрелся весьма эффектно.

Вот и сейчас она осталась довольна результатом, внимательно оглядев себя в ростовое зеркало с лампочками по бокам, как у театральных див (сходству способствовало накинутое на угол боа из розовых перьев).

– Вы сегодня просто конфетка, дорогуша, – озвучила её мысли привалившаяся к косяку хозяйка заведения, крупная блондинка в леопардовой кофточке и с голографическими тенями на веках, и глубоко затянулась сигаретой.

Друзила послала своему отражению лёгкую улыбку и взбила ладонью волосы:

– Сколько мы с Пикси тебе должны, Бэла?

Второй традицией было пройтись мимо сторожки и поздороваться с господином Капелюшем, поэтому, покинув салон, Друзила направилась прямиком к воротам, по пути размышляя о насущном. В последнее время ей отчаянно не хватало Цели. Да, у неё имелись обязательства в Совете, плюс приходилось заботиться о Пикси, ещё и эта суматоха с принцем требовала принятия решительных мер, но времени всё равно оставалось предостаточно. Таланты и энергия простаивали, что угнетало её деятельную кипучую натуру.

Перед поворотом на главную улицу Друзила остановилась, достала из ридикюля карманное зеркальце с Эйфелевой башней на крышке и помаду оттенка «Passion»[5]. Нанесла её не слишком тонким, но и не вульгарным слоем, причмокнула, спрятала всё обратно, поправила локон Пикси и вышла из-за угла. И тут же слегка удивилась. До девяти ещё целых пять минут, а господин Капелюш уже привёл дверной механизм в действие.

Она собралась было окликнуть стоявшего возле будки привратника, когда заметила в наполовину раскрывшихся воротах мужской силуэт. Кто это так рано пожаловал? Вглядываясь, Друзила сделала несколько шагов вперёд и, когда мужчина вышел на свет, вскрикнула, прижав руку к груди.

В тот же миг, словно озарение свыше, к ней пришла Цель.

Глава 11

Всё шло прекрасно. Настолько прекрасно, что сразу следовало заподозрить грядущий подвох. Мы рассчитывали, что господин Капелюш заведёт Каса в сторожку, одолжит что-нибудь из одежды, а после отконвоирует пострадавшего «инспектора» в участок, и тут-то мы и встретимся им в пути с предложением о помощи.

Но провидению было угодно столкнуть наш план под откос руками Друзилы Гримсен.

– Он уже прошёл? – дышал в затылок Чезаре, пытаясь заглянуть поверх наших с Неттой голов.

– Почти. Сейчас… ой!.. Только её не хватало!

Я проследила за взглядом подруги и похолодела, заметив приближающуюся из-за поворота пожилую леди в компании её неизменной спутницы, Пикси. Шевелюра у обеих была нежно-лилового оттенка, а у Пикси ещё и завита в сотни кудряшек, подскакивающих при каждом шаге крошечных лапок. На шее поблёскивал красный лакированный ошейник, усеянный сверкающими камешками, один глаз закрывала косая чёлка.

Дамы на миг совершенно одинаково застыли, а потом госпожа Гримсен с глухим возгласом прижала руку к груди, а Пикси разразилась визгливым тявканьем и запрыгала на поводке, напоминая взбесившийся пучок сахарной ваты.

Губы старой леди беззвучно шевелились, а широко раскрытые глаза бегали по Касинелю вверх-вниз.

– Её ведь не хватил удар, правда? – засомневался Чезаре.

Только сердечного приступа Друзилы Гримсен на моей совести не хватало!

Но тут она наконец пришла в себя, одёрнула Пикси, которая даже примолкла от столь сурового обращения, отстранила бросившегося к ней господина Капелюша и решительно направилась к Охотнику.