Принц и паломница

Итак, он говорил, а королева улыбалась и слушала с видом милого внимания, но наблюдатели видели, как, когда он отвел взгляд, она зевнула. Вскоре после этого зевка к юноше протянулась маленькая ручка, которую юнец жадно поднес к губам. Тогда она, не переставая улыбаться, наклонилась и сказала что-то, что заставило его единым движением вскочить на ноги, протягивая ей обе руки, чтобы помочь встать. Она позволила ему заключить себя в объятия и поцеловать, долго и страстно, прежде чем он поднял ее в седло.

Наблюдателям не было особой нужды слышать, что было сказано. Они и так знали. Все это они уже видели и слышали раньше. Госпожа пожелала видеть у себя на ложе еще одного юного глупца, и глупец прибежит, и его снова обманут, и со временем, может быть, он узнает, какую цену ему придется заплатить за свою глупость.

***

Цену Александр узнал приблизительно месяц спустя. Это был чудесный для него месяц, самый восхитительный в его юной жизни – или в это он от всего сердца верил. Находиться подле королевы Морганы весь день и проводить с ней все ночи, видеть, как его почитают превыше всех прочих в ее маленьком дворе! Дни и ночи текли, как сон, полный наслаждений, так что реальность – когда она врывалась в этот сон, – реальность головокружений и головных болей и, хотя он не признался бы в этом даже себе самому, непреодолимой потребности уединения и ночи-другой ничем не прерываемого сна, оказывалась забыта так же быстро, как и сознаваема. Или, точнее, как только его хозяйка с помощью золотого кубка с искусно приправленным травами вином или ласки мягких губ и умелых пальцев решала, что ему пора забыть. Тогда он вновь тонул в томлении, полагая, что это и есть любовь, и клянясь всем на белом свете служить той, что опутала его нежными шелковистыми путами, как паук спеленывает муху.

Однажды утром у ворот замка возникло какое-то смятение: во двор на загнанной лошади въехал всадник и спросил королеву Моргану. Всадник был весь в грязи, полумертв от усталости и выглядел настолько безумным, что паж бросился прямо во внутренний покой, где королева завтракала с Александром, и резко постучал в дверь.

Моргана, которая еще не вставала и лежала, томно раскинувшись на подушках, только подняла брови, но Александр, который в последнее время становился все более раздражительным, гневно крикнул:

– В чем дело? Ты что, не знаешь, что нельзя тревожить королеву?

– Королеву спрашивают, мой господин. Это граф Ферлас. Он вернулся и должен срочно увидеться с ней. Мой господин, королева проснулась?

– Как она может спать посреди грохота, какой ты поднял? Уходи и скажи ему подождать!

Но Моргана, внезапно оттолкнув возлюбленного, приподнялась на кровати и окликнула:

– Грегори? Пришли сюда графа Ферласа. Пришли его сюда немедленно! – и, откинув покрывала, спрыгнула на пол. – Александр, мое постельное платье!

– Но, госпожа, здесь?

– Где же еще? Мне нужно увидеть этого человека! Подай мне мою душегрею, если не хочешь, чтобы я приняла его голой.

Александр начал что-то заикаясь бормотать. Для него королевский покой, богато убранный гобеленами и шелковыми занавесями, покой, где в окна, выходившие на лес и реку, лился утренний солнечный свет, был для него приютом наслаждений, местом, священным для их любви и воспоминаний, которых, он клялся, он никогда не забудет.

Но вот по коридору послышались торопливые тяжелые шаги. Схватив собственную рубаху, Александр поспешил накинуть ее в тот самый момент, когда в дверь постучали. Королева Моргана, без спешки подпоясывая душегрею, прокричала дозволение войти, и в комнату вошел недавно прибывший граф Ферлас, за которым последовали фрейлины королевы и пара ее пажей.

Граф оказался дородным, мощного телосложения молодым человеком, но когда он опустился на колено перед королевой, стало видно, что он измучен.

Моргана протянула ему руку для поцелуя, жестом указала пажам и фрейлинам отойти подальше, и резко произнесла:

– Какие вести?

– Никаких. Я потерпел неудачу и вернулся с пустыми руками.

– С пустыми руками? Ты и следа его не нашел?

– Ничего. Мы расспрашивали повсюду, но никто как будто ничего о нем не знает, если не считать обычных баек о магии и о том, не Мерлин ли…

– Не важно! Ты ее видел? Говорил с ней?

– Нет. Нам сказали, она направилась на юг. Поэтому мы тогда поехали, как ты и приказывала…

Поспешным жестом она заставила его замолчать.

– Не здесь. Оставь это пока. Позже. Ты потерпел неудачу, так что какое может иметь значение, куда ты поехал? – Она сама замолчала на несколько минут, невидящим взором уставившись в дальний угол комнаты и покусывая очаровательными зубками нижнюю губу. Потом, словно отмахиваясь от несчастья, каким бы оно ни было, она повернулась к коленопреклоненному рыцарю:

– Итак, похоже, нам придется попытаться снова. А как насчет того другого дела, которое я отправила совершить Мэдока? Твой брат Юлиан ездил повидаться с ним в Банног Дун?

– Нет, госпожа. Именно это я собирался тебе рассказать.

В том не было нужды. Мэдок сам приехал к нам в Лугуваллиум. Похоже, он уже вступил во владение и неплохо окопался.