Принц и нищая (СИ)

— Я помню запах магии всех важных семейств, — как ни в чем не бывало объяснил Эл и уселся в соседнее кресло. Я заметила, что он выглядит худее и более уставшим, чем в последний раз, как я его видела, — Оларды обоняют магию, эмоции, замыслы окружающих, если те находятся близко или «думают» слишком сильно…

— И… меня унюхал? — я вдруг смутилась.

Мужчина усмехнулся:

— Не совсем… Я чувствую тебя благодаря татуировке. — он подался вперед и впился в меня взглядом, спрашивая совершенно неожиданное. — Тебе ведь не было легко здесь?

Я замерла на мгновение. Сочувствие? А оно мне нужно?

Я отвела взгляд:

— Тебе не все равно? — спросила холодно, чувствуя, как радость утекает как вода сквозь пальцы. Похоже, мое блаженное состояние и правда было следствием целительного воздействия. — Ведь не будет невесты — не будет проблем…

Интересно, почему меня не смело черной тучей, которая возникла за его спиной и, зависнув совсем не надолго, пронеслась мимо?

На Оларда я не смотрела.

— С чего ты вдруг решила, что я добиваюсь этого?!

— А разве нет? — спросила почти мило. Я знала, что нет — но что-то подначивало меня язвить.

— Нет! — рявкнул мужчина. — Захр, Илия, каждый может быть заговорщиком и… А, что уж там…Все равно не услышишь — с тобой вообще не возможно разговаривать…

— Ну да, у меня же ни манер, ни знаний, как уж тут… — я тоже завелась. — И тебе не обязательно со мной разговаривать, можешь обойтись, как и прежде, приказами и угрозами…

Мы оба отвернулись и замолчали, чувствуя напряжение и неловкость. Да что там чувствуя — оно повисло между нами почти видимым маревом!

Эльтар тяжело вздохнул. Я подумала, что было, наверное, не так просто восстановить меня, да и цикл, что он отсутствовал, мужчина явно провел вне дома. Но мое беспокойство о его самочувствии Правящий не заслужил.

Да и о чем я могла его расспросить и чем утешить? Вряд ли он снизошел бы до объяснений. Даже этот разговор был, пожалуй, первым, который у нас сложился хоть как-то…

Но и последним.

Потому что с того момента, как тер Олард открыл мне портал в мою комнату, прошла половина цикла, а мы больше не разговаривали и не виделись — разве что издалека. Он жил и учился в Академии — редко когда со всеми студентами, но тем не менее. И настолько плотно был окружен поклонниками и подданными в то время, когда все-таки появлялся в общественных местах, что даже захоти я, не смогла бы пробиться.

Но я, понятно, не хотела. Меня, наконец, оставили в покое, и я наверстывала упущенное и наслаждалась — впервые наслаждалась — пребыванием в действительно прекрасном месте.

И то, что в этом была моя собственная заслуга, доставляло мне еще большее удовольствие.

А то, что произошло тогда в зале, оставило меня в полном одиночестве. Каниж, похоже, не только поделился информацией о моей победе, но и перестал даже смотреть в мою сторону; впрочем, как и его дружки. Слухи о поединке и «этой чокнутой» ходили разные и весьма способствовали тому, чтобы больше ко мне не лезли.

Я не расстраивалась, а заняла роль внимательного наблюдателя. Я и в детстве была любопытна по натуре, но потом убедилась — умение подмечать детали могут спасти жизнь. И потому изучала сокурсников каждый свободный ляк — раз уж мне не надо было больше ожидать удара в спину — их поведение и манеры. И, выдохнув и осмотревшись, наконец, начала понимать ход мыслей странных благородных, одной из которых я пока не очень умело притворялась.

Они ценили далеко не всегда только род — но и силу. Умение поставить противника на место. И с детства тренировались друг на друге, чтобы занять ступень как можно выше — через весьма прихотливые интриги, поединки, отношения и сплетни среди таких же опытных игроков.

Любая слабость и пришлость были для них сродни болезни и угрозе их обществу. И потому преследовались.

И, как это ни странно звучало, но слабыми и «другими» они позволяли быть только тем, кто оказывался их сильнее.

Я не привыкла к такому. В моем прошлом всё было честнее, что ли, и понятней. В морду — так в морду; не нравится — так и скажи. Вору — виселица, шлюхе — клиента побогаче, хорошей служанке — добрых господ. Мы все делали ради выживания — в прямом смысле слова. «Дрались» за жизнь как таковую — чтобы хотя быпроснуться на следующее утро. За еду. За крышу над головой.

У высших родов, на первый взгляд, никто не отбирал последний кусок хлеба или теплую комнату. Никто не заставлял их продавать себя и свои способности за деньги. Не вынуждал делать что-то сугубо противное собственной сути. Не травил. Не ставил с раннего детства перед выбором — выжить самому или помочь выжить близким. И не назначал наивысшую цену за эту помощь…

Но то, что с ними происходило, было похоже. Инстинктивно или по «воле Стихий», как любили здесь повторять, самые сильные маги "предлагали" себя, боролись друг с другом, учились выживать в довольно враждебной среде ради того, чтобы магии, силы и славы рода становилось еще больше. Чтобы складывались самые подходящие пары. Чтобы деньги вливались в деньги, воины оставались воинами, и каждый мог доказать, что достоин занимать место получше.