Принц и гвардеец

Я почувствовал укол ревности. С самого первого дня в квартире ее брата – с самого первого мгновения, когда я понял, какие чувства испытываю к Америке, – я вынужден был любить ее издали. Принц же мог сидеть рядом с ней, касаться ее руки, и даже пропасть между кастами не могла ему помешать.

На пороге я остановился, не сводя с них глаз. Отбор ослабил связывавшую нас ниточку, а Максон был тем острым лезвием, которое могло перерезать ее вообще, окажись он слишком близко. Но я не очень понимал, насколько близко к себе подпустила его Америка.

Все, что мне оставалось, – терпеливо ждать и предоставить Америке время на размышление, которое, похоже, ей необходимо. По правде говоря, оно необходимо нам всем.

Только время могло расставить все по своим местам.